Страна Саша. Гала Узрютова
Некоторые хватаются за чувство, как за последнюю соломинку, а соломинка на то и соломинка, что недолговечная и слабая. Да, мир просто повернут на чувствах.
И вот я живу, а отца всё нет. И чего толку мне барагозить, делать татуировку или сбегать из дома, когда толком никто ремня не даст. Разве что мама будет колготками махать, после того как мартини выпьет. Вот жалкая картина – рыдающий сын, развлекающийся в комнате с железной дорогой, и мать-истеричка, отчаянно ищущая мужа. Я говорил ей, что не надо специально искать – так мы точно никого путного не найдем, но она не унимается. Все эта дурацкая Нателл.
А вот мамин бзик насчет моего будущего – это уже ее собственная фантазия.
– Какое рисование, Саш? Все эти твои рисунки – это писульки какие-то! Ты что, с ума сошел? На какого художника? Куда? И кем ты потом будешь? Плакаты рисовать в доме культуры? Посмотри на своего этого отца! Музыканта! Никакой художки! Никакой! Сил моих нет! – эту тираду я даже не пытался прервать.
Я продолжал рисовать, и у меня это хорошо получалось. Так думал не только я. Отец Даши – художник в журнале, и она ему как-то показала мои каракули. Он сказал, что вот уровень наберу и он, может, меня даже на работу возьмет в журнал. А пока я думаю, куда поступать учиться дальше, и продолжаю строить игрушечную дорогу у себя в комнате. У меня уже несколько ярусов, фонари ночью горят, и жители уже могут передвигаться по городу. В свой журнал меня мама брать не хочет. Во-первых, рисульки – занятие не мужское. А во-вторых, она даже мысли не допускает, что может по блату что-то сделать для своего сына. В журнале бы сразу зашептались, что вот, она своего сына проталкивает. Все так делают, но только не моя мама.
В общем-то, лето как лето – все ринулись в Турцию и Таиланд, но не нравится мне, что Майкл умер. Не может он умереть, не может детство вот так вот кончиться. Что-то здесь не то.
Когда к нам приходит Нателл, она вечно бросается какими-то психологическими заметками и новостями. А иногда вещает что-нибудь о своих безумных пациентах. У нее специализация – на любви, как она говорит, поэтому она считает себя знатоком этих дел. Иногда развернет журналище и давай зачитывать. Вот и в этот раз пришла вечером, подарила мне кьёркегоровского «Обольстителя» на днюху и распласталась на нашем белом диване.
– Ученые сделали открытие: для того чтобы доставить человеку удовольствие, нужно поглаживать его со скоростью 4–5 сантиметров в секунду, представляете? – допивая мартини, удивилась она.
– Ох, меня бы кто погладил, – вздохнула маман.
– Дорогая моя, вот вернется Алекс из командировки, я тебя с ним познакомлю, – загадочно прочмокала Нателл, выплевывая косточку от вишни.
Люблю наблюдать за женщинами. Вообще, мне кажется, у них не дружба как таковая, а соревнования. У кого кожа лучше, у кого задница арбузнее, у кого грудь больше и всё такое. Одного только не пойму. Мама сама говорит, что Нателл ее порой достает, – так зачем она ей? Всё время сводит с какими-то мужиками. А мама не уродина,