Квантовая запутанность. Геннадий Васильевич Иевлев
очень жёстком и его взгляд упирался в серый потолок. Он повёл глазами по сторонам: определённо, помещение было большим, но невзрачным. Напружинившись, он сел и сделав ещё одно движение, оказался на ногах и осмотрелся – это был коридор к залу портации и он был в нём один.
Антонов глубоко вздохнул и… По его спине пробежал холодок, он, вдруг, вспомнил, что с ним произошло, перед тем, как он потерял сознание. Он медленно и протяжно выдохнул, в груди неприятно кольнуло.
– Проклятье! – Слетело с его губ.
Что здесь произошло? Он оглянулся на дверь зала портации – она была закрыта и красный индикатор рядом с ней однозначно показывал, что она заблокирована. Если дверь закрыта и никого здесь нет, значит десантникам удалось оттеснить колонистов. Замелькали у него тревожные мысли. Но где они все? Ушли, оставив меня, подумав что я мёртв? Но почему не убедились? А если я и в самом деле был мёртв, я ведь не дышал. И что, сам начал дышать? Он состроил гримасу недоумения. Бред какой-то.
Донёсшийся шум заставил его оборвать ток своих мыслей. Антонов повернул голову на шум – в коридор вбегала пара десантников, толкая рядом с собой реанимационную платформу, за платформой бежала пара реаниматоров. Десантники развернулись в его сторону и тут же замерли, будто мгновенно окаменели: реаниматоры, не ожидая такого экспромта с их стороны, налетели на платформу и выбили её из рук десантников – платформа быстро покатила в сторону Антонова. Сделав, по инерции несколько шагов, реаниматоры тоже остановились.
Платформа докатилась до Антонова, он сделал шаг в сторону, пропуская её, но она, будто узнав объект своего будущего перемещения, вдруг, резко остановилась напротив него. Антонов, закрыв глаза, тряхнул головой и вновь раздвинул веки – платформа стояла рядом.
– Мистика какая-то. – Выдохнул он слова вместе с воздухом и повернул голову в сторону реаниматоров. – Это для меня. – Он повёл подбородком в сторону платформы.
Будто получив команду отмереть, реаниматоры бросились к нему и подбежав, принялись грубо его ощупывать: трогая руки, грудь, голову.
– Прекратить! – Непроизвольно рявкнул Антонов. – Что за бесцеремонность. Я, совершенно, здоров.
Реаниматоры тут же опустили руки и сделав шаг от него, замерли. Антонов резко провел руками по тем частям своего тела, которого касались руки реаниматоров, будто отряхивая грязь, оставшуюся от их рук.
– Что здесь произошло? Где колонисты? – Поинтересовался он, поворачивая голову в сторону десантников.
– Они ушли. – Негромко произнёс один из десантников.
– Сами? – Антонов выгнул брови высокими дугами.
– Мы… Мы… Мы, газ… – Ещё тише произнёс второй десантник.
– Вы, что, совсем одурели. – Голос Антонова зазвучал, будто набат. – Кто приказал?
– Вы… Вы упали, командир. – Продолжил тихо говорить второй десантник. – Мы попытались поднять вас, но колонисты смяли нас. Мы были вынуждены. Мы рассеяли их по коридорам. Вы не дышали, пульса не было.
– Проклятье! –