Дорога к Зверю. Марина Дарман
Ваше высокородие за заботу. Я в порядке, – выговорить это оказалось неимоверно трудно. Хотелось плеснуть в наглеца грязной водой, да так, чтобы оттирался подольше.
Князь несмешливо приподнял брови, обозначил поклон и вышел.
И вроде мутноватая вода мало что скрывает, а душу греет. Вроде как защита, пусть и надуманная. Медоедка выждала шерстинок восемь, – а ну как вернется, – торопливо поднялась и закуталась в заготовленную сухую простынь.
В горнице поджидал сюрприз: грязное рванье исчезло. Вместо истерзанной поневы на кровати нашелся богато украшенный наряд. Одна кичка ослепляла сиянием, не говоря об остальном. Веста осторожно потрогала его. Гладкий материал холодил руки и навевал мысли о княгине, которую разоблачили специально для нее. Надевала его медоедка до того осторожно, словно от одного неверного прикосновения оно могло исчезнуть.
– Ишь, кривится? – раздался от двери ядовитый шепот. Галка вернулась, как всегда, неожиданно и тихонько подкралась.
Веста вздрогнула, обернулась и с недоумением посмотрела на дурно воспитанную челядь. Она бы в своем тереме такую не потерпела. Но в том-то и дело, что это не ее терем.
– Завязать помоги, – произнесла она со всей надменностью, на какую способна.
– Конечно, Ваше благородие, – надсмотрщица опять улыбалась и льстиво заглядывала в глаза. – Вам очень идет, – угодливо похвалила она. – Светлейший князь не поскупился. Велел отобрать все самое лучшее из готового. Вот тут я все уложила. А завтра портниха придет. Закажите, что пожелаете. Еще краше станете.
Веста прижала пальцы к вискам. От угодливой трескотни разболелась голова и поплыли перед глазами цветные пятна.
– Помоги. Прилечь хочу, – недовольно оборвала она и сердито добавила: – Да не тревожь. Спать буду.
Князя это, конечно, не остановит, но может хоть похожая на крысу надсмотрщица уйдет.
Первые два клока Веста даже не притворялась больной. Пусть жар спал, но слабость сохранялась, награждая ее благородной бледностью и подозрительной зеленоватостью. На третий клок с успехом симулировала слабость. Она уже не могла определиться, что раздражает больше: горница, к которой прикована, или Галка, которая к ней приставлена. Но регулярные посещения Игидара придавали сил. Она не сомневалась, что ни с одной другой дамой в тереме он себе подобного не позволяет. Ее некому защитить, и ушлый ящер как никто это понимает.
Притворялась она настолько успешно, что на четвертый клок обеспокоенный князь пригнал Святошу. Старец вплыл с видом мученика не эшафоте. Он поджимал губы, щипал светлую бороду и хмурился до того недовольно, что медоедка испугалась. Это чего он видит-то, что так кривится?
– Осмотреть надобно, – в пустоту бросил старец неожиданно молодым и звучным голосом. Женщина даже засомневалась. Казалось он старше ее ушедшего к Зверю отца, но у того не было такого благозвучного голоса.
Князь поморщился, но вышел, ничего не сказав. Святоша с недовольным