Спец. Владимир Поселягин
совместный ужин позволили прямо в лоб это выдать. Ничего, Аня девочка сильная, приняла это, не требовала не рисковать, просто попросила вернуться. Живым.
Метель не унималась, и я мог достать боевую машину прямо посередине проезжей части, вряд ли кто это и заметил бы, но всё же рисковать не стал и нашёл укромное место, что труда не составило. А достал я БА-10М, пушечный броневик. Мне нужна была практика его использования. Закинув сидор в кольцо, я забрался внутрь боевой машины, устроился на месте командира, шапку сменил на шлемофон и, закрывшись, запустил двигатель. На месте мехвода и заряжающего теперь мои «руки» амулета-помощника. Броневик затарахтел мотором и, стронувшись с места, уверенно покатил по улицам к выезду из Москвы.
Столицу уже начали перекрывать, несколько недель шло строительство дотов, дзотов, разных укрепточек, часть улиц готовили к баррикадам, свозя противотанковые ежи, посты чуть ли не на каждом перекрёстке. Но передвигаться можно, особенно на броневике, на который особо не обращают внимания. На выезде я пристроился к грузовой автоколонне и покатил за ней. Из-за плохой дороги двигалась она медленно, к тому же днём авиации противника можно было не ожидать. Колонна, конечно, для меня отличная маскировка, но мне надоело тащиться за ней, тем более сканер прекрасно всё вокруг показывал. Так что, обогнав по обочине машины, двадцать три их было, а в прикрытии, во главе колонны – пулемётный броневик, я двинул вперёд уже в одиночку. Однако заметил, что и колонна увеличила ход, пристроившись за мной. Если раньше она шла максимум двадцать километров в час, то сейчас держала мою скорость – чуть больше сорока. Видимо, решили меня использовать как паровоз. Думаю, водителям понятен этот термин. Ничего, я лично не против, тем более они меня всё так же маскируют.
Двигались мы по трассе на Волоколамск. Часто встречались усиленные пулемётами и иногда пушками посты, но нас не останавливали, явно о колонне были предупреждены. Не доезжая до города Истры, который немцы недавно заняли, я ушёл в сторону и прямо по заснеженному полю направился к окопам, отлично их видя. Противотанковой артиллерии у наших вблизи не обнаружил, даже лёгких пушек нет. Точнее, они были, три сорокапятки, но там, где я отметил место пересечения передовой как у нас, так и у немцев, для них была мёртвая зона. Хотя у бойцов были противотанковые ружья, правда мало. Но всё равно могли по мне пальнуть. Значит, надо договариваться.
Стронув броневик с места, я проехал ещё полтора километра и скатился в низину. Тут покинул бронемашину, убрал её в браслет – больше она мне не нужна, дальше уже трофейная техника потребуется – и, прихрамывая, также с тростью в руке, направился к блиндажу штаба батальона, как я его определил.
Метров четыреста пришлось идти по полю, где иногда свистели пули – это немцы постреливали для профилактики, но я не опасался, защита активна. При приближении к окопам у блиндажа я услышал спор бронебойщиков – был шум двигателя или нет. Пришлось прервать их. Выходя из круговерти пурги, я зычно скомандовал:
– Бойцы, проводите