Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 6. Часть 8. Под другими знаменами. Часть 9. На кругосветной орбите. Евгений Бажанов
КГБ благодарил Дипакадемию за аналитическую записку об этнонациональных конфликтах, выражал надежду, что мы продолжим «интеллектуальную подпитку» руководства страны. Это был единственный в моей практике случай получения Дипакадемией такого рода отзыва от шефа спецслужбы. Как я позднее узнал, аналогичных благодарностей удостоились в тот день и другие аналитические центры. Видимо, КГБ решил подобным образом вызвать симпатии к путчу среди интеллигенции.
Уже в первый день пребывания ГКЧП у власти мне позвонил Чжо Вань Чжэ из «Дэу» и пригласил заглянуть в их офис на улице Алексея Толстого. Зачем? Оказывается, в Москву срочно прилетел Ким Ен Ман. Ведь Ким недавно встречался с самим Янаевым, теперь главным человеком в СССР! Редакция газеты «Сеул синмун» рассчитывала, что Ким удостоится новой аудиенции у Янаева. Устроить это должен был, естественно, я, поскольку именно через меня Ким Ен Ман вышел на Янаева в первый раз. К тому же я теперь попал в должники газеты – погостил по ее приглашению в РК.
Со свойственным корейцам упорством Ким Ен Ман вовсю напирал на меня, подавай, мол, Янаева. Пришлось втолковывать другу, что в СССР разворачиваются драматические события и сейчас лидерам путча не до интервью южнокорейской газете. Да и каналов связи с ГКЧП у меня нет и в помине. Чтобы смягчить отчаяние Кима, я обещал организовать ему беседы с рядом знакомых политиков и ученых.
После изнурительных переговоров с корейским журналистом я вышел на улицу, но немедленно был остановлен вооруженным патрулем. Офицер проверил документы, а затем заявил, что пропустить меня никуда не может, предложил вернуться туда, откуда пришел. Объяснить причины своего приказа отказался. Пришлось коротать остаток дня в офисе «Дэу» в компании Ким Ен Мана. Он возобновил приставания по поводу интервью с Янаевым и не прекращал их до вечера.
В конце концов я домой вырвался. На следующий день Ким Ен Ман проинтервьюировал с моей помощью несколько человек из МИДа и демократического лагеря.
Ситуация в стране все время менялась. То казалось, что путчисты на коне, то вдруг теплился луч надежды, что оппозиция во главе с Ельциным расправляет плечи. Свободно вздохнули только утром 22 августа, когда Горбачев вернулся в столицу, а заговорщиков арестовали. Вот так на наших глазах делалась история, но мы выступали лишь в роли статистов. Насколько я помню, никто из Дипакадемии не принял активного участия в драматических августовских событиях. Историю (с обеих сторон) творило меньшинство.
Ким Ен Ман затребовал теперь интервью с Горбачевым и Ельциным. Я вновь представил ему знакомых из политического и научного миров. Редакции между тем надоело ждать больших результатов от пребывания Кима в Москве. Ему было велено возвращаться восвояси. Перед отъездом журналист оставил мне официальное прошение об организации интервью с высшими руководителями СССР.
Кое-что о тех тревожных днях зафиксировано в моем дневнике. Еще до поездки в Южную Корею я писал:
Встал на учет в Бауманском райкоме КПСС. С мая был «вне-учетный». Накануне