Воины бури. Бернард Корнуэлл
а берега обрывистые. Вода мутная, и, как я догадывался, было глубоко, поэтому, решив не рисковать лошадьми, мы пошли вверх по течению, пока не обнаружили местечко, где развезенная тропа входила в реку на южном берегу и выходила на северном, намекая на брод. Переправа явно не была оживленной, – видимо, просто какой-то крестьянин обнаружил подходящий для перегона скота участок. Однако я подозревал, что обычно река стояла ниже. От дождей она поднялась.
– Будем переправляться, – решил я и ввел коня в реку.
Вода доходила мне до сапог, затем до бедер, и я почувствовал, как скакун борется с течением. Один раз он поскользнулся, я покачнулся, подумав, что вот-вот свалюсь, но конь каким-то образом выровнялся и ринулся вперед, гонимый скорее страхом, чем моими понуканиями. Берг ехал за мной, но так пинал лошадь, что обогнал меня и первым выбрался на противоположный берег. С него стекали вода и жидкий ил.
– Ненавижу ползать по реке, – буркнул я, присоединившись к дружиннику.
В миле от русла мы обнаружили рощицу из ясеней и расположились на ночлег: стреножили коней, а сами попытались отдохнуть. Берг в силу молодости дрых как убитый, но я большую часть ночи пролежал без сна, прислушиваясь к шороху ветра в листьях. Разжигать костер не решался. Местность тут, как и край к югу от Мэрса, казалась безлюдной, но это не исключало, что враг где-то рядом, поэтому я мерз в темноте. Только к утру забылся тревожным сном, а пробудившись, увидел, что Берг аккуратно делит краюху хлеба.
– Господин, это тебе, – сказал он, протягивая мне кусок побольше.
Я взял меньшую часть, потом встал. Кости ныли все до единой. Я подошел к краю рощи и заглянул в окружающую нас серость. Серое небо, серая земля, серый туман. Был час перед рассветом. Сзади послышались шаги Берга.
– Господин, седлать коней? – спросил он.
– Пока не надо.
Берг подошел и встал рядом.
– Господин, где мы?
– В Нортумбрии. Все, что к северу от Мэрса, – это Нортумбрия.
– Твоя страна.
– Моя страна, – согласился я.
Я родился в Нортумбрии и надеюсь здесь же и умереть, хотя мой родной край лежит на восточном берегу, далеко от этих укутанных туманом полей, в долине Мэрса. Моя земля – это Беббанбург, крепость на краю моря. Ее подло украл у меня мой дядя, и, хотя сам он давно мертв, могучая твердыня до сих пор в руках его сына. Я поклялся, что в один прекрасный день убью двоюродного брата и заберу то, что принадлежит мне по праву. Эту клятву я повторял каждый день своей жизни.
Берг вглядывался в седую сырость.
– Кто тут правит? – спросил он.
Вопрос заставил меня усмехнуться.
– Скажи-ка, ты слышал про Сигфротира? – осведомился я.
– Нет, господин.
– А про Кнута Однорукого?
– Нет, господин.
– Про Хальфдана Отирсона?
– Нет, господин.
– Эовела Сильного?
– Нет.
– Эовел оказался не сильным, – хмыкнул я. – Потому что Ингвер Сверкающий Меч его убил. Слышал