Радостный Суд. Домовая книга – 1. Игорь Галеев
Онупринко.
– Оноприенко! – поправил Анатолий.
– О да, о, да! У нас самолёт, у нас мало время!
– Ну, давай, браток, порыбачь тут за меня, – подал руку Анатолий.
Я пожал, и мы слегка обнялись, похлопали чуток друг друга по спинам.
Он взглянул, и во взгляде его что-то промелькнуло – краешек ясного понимания блеснул в его измученных глазах.
– Жаль, что так вышло, – и он пошёл к выходу. – Ну, где там ваша Америка, давай, поглядим, что там за дела в стране Жёлтого Дьявола!
Позже Анатолий Иосифович мне объяснил – купили Оноприенко за хорошие деньги. Кто и зачем – секрет. Купили тайно. Договор с ним заключили. Может для исследований, может, для опытов – с возвратом.
– А что. Ему всё равно пожизненная статья, так лучше деньги для хохлов, чем кормить его даром. Башку просветят или киллером его там сделают.
– Он и есть убийца.
– Да он профан в этом деле! Подучат профессионалы, и вперёд!.. Но это не наше дело. Молчок! Я тебя не хотел вовлекать, да Руфик подкачал. Руфик-то сам… ну ты понимаешь. А тут такой мясоруб. А Руфик аккуратист, чистюля, профи. Но чтобы ребёнка, женщину – это никогда! Что он тебе говорил-то?
– Кто?
– Мясоруб этот.
– Что вы – дурак.
– С чего это он на меня? Вроде я… Да псих он! Ладно, всё! Всё забыто, закрыто, быльём поросло. Побежал, дел куча! Пусть квартиру уберут, скоро другой транзитный клиент появится. Но тот смирный, китаец политический, за ним смотреть не нужно. Я уехал!
А я пошёл к господину Архитектору. Накатили мы с ним помаленьку беленькой, поговорили.
– Тяжёлый ты человек, – говорил Жак Савелич. – Ну, не поцеловал ты его за жертвенность, чего теперь сожалеть? Он всё равно бы тебя и не понял. Ты слишком умён для этого времени. Ты гомо-творящий и при этом – гений. Кто же тебя поймёт? Я вот разве. Тебе остаётся одно – противостояние. Создай анти-Оноприенко, дай цель и смысл, покажи людям, как мир устроен.
– Не услышат, не поймут, пройдут мимо.
– Э-э, – поморщился Архитектор Жак Савельевич. – Противоречишь сам себе. Домовую Книгу-то пишешь?
– Пишу.
– Пиши, пиши, не бросай. Ты же сам меня из пепла возродил, сам вернул меня к делу. Давай, иди, не мешай работать. Пиши. А я тебе потом о своём проекте поведаю.
– Ты тоже.
– Что?
– Неласковый гений.
– Иди, иди, у нас вся жизнь впереди, и с нас больше спроса.
Рад я его возрождению. Дом у нас громадный, жильцов тьма-тьмущая. Но поговорить серьёзно не с кем. Недавно на собрании решение вынесли: собственное кладбище иметь, склепы подземные. Первая покойница объявилась, правнучка Бальзака. Может, и не правнучка, но в документах фраза – «урождённая Бальзак». Её сын очень богатый врач, специалист по женским болезням. Торжественно мы правнучку в склеп поместили, с музыкой, с живыми цветами и молитвами священника.
Люди быстро ко всему привыкают, месяц поживут