Беги, Люба, беги!. Лариса Анатольевна Ильина
если нужно. Может, просто у тебя… всё так неудачно сложилось? – задумчиво предположила Лидка. – Может, эта медсестра имела в виду, что там легко заблудиться?
– Нет, она определенно сказала, что посторонним запрещено… И так далее, – вспомнив Шушану Беркоевну, я заново почувствовала раздражение. – Вот после подобных запретов и рождаются сплетни про лаборатории для клонирования или про создание искусственного интеллекта!
– Да у нас естественного не хватает, куда уж до искусственного! – завздыхала подруга.
– Это точно, – согласилась я. – Теперь и не знаю, как быть… Работать с такой мегерой…
Но Лидка вполне резонно заметила:
– Слушай, ты ведь врач! А она только медсестра. Это сейчас ей неинтересно субординации придерживаться, а будешь занимать должность официально…
Все-таки Лидка славная девчонка и, как говорится, всегда зрит в корень. В самом деле, чего я раскисла?
Когда я укладывалась в постель, все сегодняшние переживания казались настоящими пустяками.
«Зато куплю себе тот кожаный пиджак… – мечтательно думала я, укутываясь одеялом и бессознательно косясь одним глазом на часы. Они показывали без пятнадцати двенадцать. – И те туфли на шпильке…»
Рядом сладко посапывал муж, по-детски закинув руки за голову. Я придвинулась ближе, уютно пристроив голову на его плече. Глаза неотвратимо слипались, последним усилием воли я глянула на будильник и почему-то подумала: «Не позвонил…»
***
Тщетно стараясь скрыть волнение, я робко ёжилась на кончике массивного деревянного стула, стоящего возле роскошного письменного стола главного врача «Медирона» Седоватого Михаила Викторовича. Его пронзительные, словно подёрнутые тонкой ледяной изморозью, голубые глаза внимательно изучали мое пылающее лицо, заставляя нервно стискивать пальцы и поминутно заикаться. Я же решилась взглянуть в его худое морщинистое лицо всего пару раз. Михаил Викторович до сердечной боли напоминал мне грифа, с ласковой улыбкой высматривающего место, куда клюнуть.
– А когда вы решили поступить в медицинский? – поинтересовался он вдруг.
По всей видимости, наша беседа уже подходила к логическому завершению, а этот вопрос терзал главного с самого начала. Я вздохнула. Что ж, это вполне понятно: врач не должен робеть и заикаться ни в присутствии начальственного ока, ни при виде моря крови. Сидеть мне до пенсии в родной поликлинике, выписывая рецепты старушкам, приходящим на прием, как на работу, – поговорить и пожаловаться на пенсию.
– Все девочки мечтают стать врачами. Или учителями… Правда, Любовь Петровна? – доброжелательно хихикнул сидящий по правую руку от главного Акоп Ашотович.
Натянуто улыбнувшись, я бросила благодарный взгляд в его сторону и кивнула. По доброте душевной он явно пытался разрядить несколько натянутую атмосферу. Однако из-за моей спины послышался смешок:
– Врач – это призвание.
«Чёртова кукла!» – подумала я.
Расположившаяся возле двери Шушана Беркоевна громко вздохнула. Мнение