Беги, Люба, беги!. Лариса Анатольевна Ильина
свои заплаканные опухшие глаза и сказала:
– Что ж… Только если билеты пропадают…
***
Лидка окинула взглядом уже почти опустевшее фойе кинотеатра и заторопила:
– Давай быстрее! Опаздываем…
По счастью, опоздали мы совсем чуть-чуть, и к концу фильма я смогла понять, за что же всё-таки придушили главную героиню.
– Как тебе? – поинтересовалась я.
Пробираясь между рядами кресел к выходу, подруга пожала плечами:
– Никак… Она – дура, он – козёл, а все остальные – настоящие придурки!
Это и есть Вельниченко Лидия Максимовна.
Оказавшись на улице, мы дружно вдохнули полной грудью свежего воздуха и посмотрели друг на друга.
– Ну? – сурово спросила Лидка, поймав мой тоскливый взгляд, брошенный на ближайший таксофон. – Если ты сейчас скажешь, что тебе пора…
– Нет! – перебила я. – Мы вполне можем прогуляться… Погода хорошая… И вообще…
Подруга удовлетворенно кивнула, я быстренько уцепила её под локоток, и мы неторопливо двинулись по узкому замусоренному переулку в сторону бульвара.
– А тебе Зотова дозвонилась? – вдруг вспомнила я.
– Дозвонилась. Ты как?
– Пойду, – заторопилась я, – с удовольствием… Интересно на наших посмотреть.
Сразу вспомнились беззаботные школьные годы. Весело хихикая, мы неторопливо брели по мокрому асфальту, кое-где ещё покрытому тонким слоем льда. Льдинки звонко хрумкали под каблуками, загадочным образом поднимая настроение. Мне вдруг захотелось попрыгать на одной ножке.
– Всё-таки здорово, да, Лид? Весна всегда… – Я умолкла, поскольку услышала за спиной хруст льда под чьими-то торопливыми шагами. Переулок глухой и безлюдный, по спине отчего-то побежали мурашки. И я оглянулась: – Давай…
И больше ничего не помню…
***
– Ну что? – словно сквозь вату, услышала я незнакомый мужской голос. – Всё нормально?
– Да… – Женский голос звучал взволнованно и, видимо, оттого казался невыносимо высоким. – Кажется.... Она жива…
Голоса тонули в каком-то странном гудении, словно где-то поблизости находился улей. Чрезмерно удивленная, я попыталась принять участие в разговоре, но из губ моих раздался только стон.
– Люба! Люба! – испуганно запричитал женский голос, и я вдруг сообразила, что это Лидка. – Любочка, ну очнись же!
Господи, да у меня ещё и глаза закрыты… Совершив невероятное усилие, я шевельнулась, чуть приоткрыв веки. Надо мной маячило какое-то мутное облако, в середине которого темнели два размазанных силуэта.
– Слава богу, Любонька… – Лидка начала дышать всё чаще и наконец заплакала.
Тут кто-то осторожно приподнял меня за плечи. Я снова услышала мужской голос:
– Люба! Вы меня слышите?
–Угу… – тихо сказала я.
Гул вокруг усилился, и я поняла, что шумит у меня в голове. Беспомощно распластавшись на чьих-то руках, я закрыла глаза.
«Бред какой-то…»
Тот, кто держал меня за плечи, вдруг осторожно наклонился и тихо шепнул на ухо:
– Не