Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век. Евгений Бажанов
тут же отправились на встречу с Гариком и Верочкой. Нашли их постаревшими, но ненамного. Обоим было уже свыше 85 лет, а держались они молодцами – у Орбелянов сохранился былой задор, жажда общения с людьми, любознательность. У обоих прекрасно работала память – они все и всех помнили, даже из периода 1970-х годов![1]
В 2005 году Орбеляны вновь приехали в Москву. Пригласили нас с Наташей на торжественный ужин в гостиницу «Националь» по случаю открытия представительства Торгово-промышленной палаты России в Сан-Франциско. Собрался «бомонд», от посла США до лидеров армянской диаспоры в российской столице. Произносились многочисленные речи, но запомнилась одна. Певец Хворостовский признался, что он ранее не испытывал сильных патриотических чувств к России, предпочитал жить и гастролировать за рубежом, исполнял в основном итальянские песни. Все изменилось после знакомства с дирижером Константином Орбеляном. Этот гражданин США привил Хворостовскому любовь к России, русским песням. И теперь Хворостовский с удовольствием выступает на российских сценах. Вот так Орбеляны воспитали сына Костика.
Много общались мы в эти годы с американским востоковедом Гилом Розманом из Принстонского университета. Впервые я услышал о нем, еще работая в ЦК КПСС в 1980-х годах. Розман выпустил тогда книгу о советских китаеведах, в которой вскрыл подноготную споров в Москве по китайскому вопросу. В частности, поведал о том, как ЦК всячески тормозит попытки добиться примирения с Пекином. Книга вызвала бурную реакцию, и в цековских коридорах ее постоянно вспоминали недобрым словом. Заодно чихвостили автора книги.
С тех пор Розман опубликовал еще кучу книг по самым различным проблемам Азиатско-Тихоокеанского региона. Стал писать книги и вместе с нами – по корейской проблематике, политике великих держав в ATP. Нас в Розмане поражали изобретательность, разносторонность знаний, и особенно неуемная энергия, фантастическое трудолюбие. Всякий раз, когда мы общались с профессором – в рабочем кабинете, в кафетерии, в домашних условиях, в общественном транспорте, – он неизменно засыпал нас вопросами и, если позволяли условия, записывал ответы. Объяснял, что это его давняя привычка – все записывать, а затем записи разбирать, анализировать и использовать в учебной и научной работе.
В общем, мы ценили Розмана как коллегу-ученого. Но человеком он оказался с гнильцой. После кончины Натули друзья обратились к нему с просьбой поделиться воспоминаниями о моей жене для книги памяти «Светлый мир Натальи Бажановой». Розман не только отказался выполнить просьбу, но и отговаривал других американцев от участия в книге. Странно. Ведь Наташа не только сотрудничала с Розманом в написании коллективных трудов, не только выступала наряду с ним на международных научных форумах, но и регулярно устраивала в Москве для прижимистого американца шикарные домашние обеды и ужины.
Поддерживали мы связи и с партнерами в Европе. Активно сотрудничала Дипломатическая академия
О встречах с Орбелянами в 2004 году подробнее рассказывается в главе 3.