Эта неизвестная Алхимия. Джаммария
(XVII в.) в соответствии со следующим образцом:
а) похищение Евы «чёрным человеком»;
б) возвращение Евы из «белого тумана»;
в) супружество;
г) смерть Евы;
д) явление Дитя;
е) Союз, который делает «живыми по ту и по эту сторону».
Также подразумевается, что все аллегорико-символические образы, в большом количестве встречающиеся в манускриптах раннего Средневековья и составляющие сюжеты гравюр периода Ренессанса и Барокко, не столько преследуют цель информировать случайного читателя, сколько дают основу для размышлений инициата над сутью учения. В самом деле, многие авторы предпочитали и предпочитают вербальному изложению зрительные образы, представляемые гравюрами, ксилографией и ребусами (так называемыми энигмами), среди которых:
– Иероглифические Фигуры Фламеля (XIV в.);
– Двенадцать Ключей Философии Василия Валентина (XV в.);
– анонимный трактат Философский Розарий (XV–XVI вв.);
– Алхимические Операции Беккафуми (XV–XVI вв.).
В XVI веке также были изданы Amphitheatrum Sapientiae Aeternae Кунрата, Margarita Pretiosa Novella Лациния, в XVII – Aureum Vellus Трисмозина, Atalanta Fugiens и Simbola Aureae Mensae Майера, Philosophia Reformata Милия, Viridarium Chemicum Стольция, а также Cabala Speculum Artis, Natura in Alchimia, Kabbala Denudata, De Lapide Philosophico Ламбспринка, Viatorium Spagyricum, Das Uraltes Chymisches Werk Абрахама Елеазара. В XVIII веке следует отметить Liber Singularis Бахузена, а в ХХ в. – Герметический Синопсис УР АЗА.[69]
Не требуется особой проницательности, чтобы заметить в упомянутых изображениях использование одних и тех же образов, имеющих глубокий смысл для психе оператора, как если бы алхимический символизм соответствовал некоему закону, координирующему образы внутри серии устойчивых глубинных репрезентаций, что предполагает архетипический характер этих образов.
С другой стороны, данный символизм всегда развёртывается на основе образов, обладающих мощным зарядом, мощным воздействием на эмоциональном плане, в то время как одни и те же символы неизменно встречаются на различных уровнях – то есть на профанном (экзотерическом) и на инициатическом (эзотерическом), что побуждает операторов выстраивать свои действия внутри в соответствии с внешними действиями по принципу определённого мимезиса, своеобразной пантомимы, фактически свидетельствующей, по аналогии с двумя указанными аспектами, о соответствии между «внутренним» и «внешним», слитности, гомогенности тела и духа, – короче говоря, о Единой Вещи.
Это становится лёгкой наживкой для тех лишённых понимания, хотя и усердных, простецов, которые верили – и верят – операторам, выступавшим в роли предшественников современных химиков, и заинтересованных в «изготовлении» обычного золота, – не говоря уже о тех, кто воспринял буквально лабораторную терминологию и убежден, что Алхимия состоит в самых настоящих и подлинных химических операциях. Таких в среде алхимиков именовали «стеклодувами», «сжигателями угля», «ловцами дыма», да и как только ещё не называли; в любом случае, говорить об Алхимии как о протохимии является совершенным заблуждением.
Однако