Взрослые ответы на детские вопросы. Татьяна Медиевская
Всех девчонок на меня натравила. Даже Диана Рабаданова – и эта тихоня меня смеет дразнить. У-У-У! (Плачет.)
Софья Георгиевна. Нет, я этого так не оставлю! Мы их жалеем – бедные, несчастные, беженцы из горячих точек… А они травят мою дочь! А Климов каков? Вот скотина! Такая у него хорошая мама. Всегда на родительских собраниях за своего Андрюшу извиняется: ее Андрюша хороший, а она – мать-одиночка, день и ночь работает корректором, чтобы сына вывести в люди… Всех жалко! Но почему должна страдать моя дочь?
Лиза. Я хочу в экстернат! Не пойду в школу!
Софья Георгиевна. Не говори глупостей. В середине года какие переходы? Подожди… Я что-нибудь придумаю! Ты же знаешь свою мамочку, я всегда найду выход! Нет безвыходных ситуаций.
Лиза (стоя в растерянности, готовая заплакать). Все, все против меня!
Софья Георгиевна подходит к дочери, обнимает, гладит по голове.
Софья Георгиевна. А помнишь Пузыревскую, которая тебя донимала в прошлом году? Проходу не давала. А как я ее подстерегла, помнишь? Спряталась за дом. А потом – как выскочила и треснула со всей силы этой Пузыревской по морде рукой в перчатке! Как эта дрянь испугалась! И подружки ее – подпевалы трусливые – в миг испарились. А я схватила Пузыревскую за шкирку так, что с нее шапка слетела. «Вот, – говорю, – как шапка твоя отлетела, так и голова твоя отлетит, если ты посмеешь хоть раз тронуть мою дочь. Поняла?» А она как запищит: «Ой, тетенька, я больше не буду! Ой, тетенька, простите, ой отпустите!»
Когда Софья Георгиевна это рассказывает, то в лицах разыгрывает эту сценку, корчит рожи, прыгает и хохочет. Дочь тоже постепенно начинает улыбаться, а потом они смеются и кривляются вместе.
Софья Георгиевна. А ты помнишь, какая у нее была рожа!
Лиза. А как она меня потом в школе боялась! Как увидит – тут же линяет.
Софья Георгиевна. Ну вот, справились с Пузыревской – и Рабадановых одолеем. Ну ладно, беги в музыкалку, а то Анна Владимировна тебя заждалась.
Дочь заходит в свою комнату и выходит с папкой для нот. Софья Георгиевна в это время смотрит на рояль.
Лиза (серьезно, стоя в дверях). Ма-ам, не говори папе, что я не ходила в школу.
Софья Георгиевна. Конечно, не скажу. Его нельзя расстраивать. Он ведь только вышел из больницы.
Софья Георгиевна целует Лизу. Дочь надевает наушники.
В зале начинает звучать и обрывается песня «Шра-а-й!» – надрывный голос кумира дочери Била Каулица, солиста-вокалиста немецкой молодежной группы Tokio Hotel; припев: «Кричи! пока не будешь самим собой».
Софья Георгиевна (задерживая Лизу). Лиза, Лиза, не понимаю, как можно слушать такой ужас, когда есть классическая музыка?
Лиза. Ма-ам, это не ужас. Это музыка!
Софья Георгиевна. Нет, это звуки больных нервов для неврастеников!
Дочь уходит.
Сцена 3
Софья Георгиевна ходит в раздумье. Подходит к роялю, садится и начинает наигрывать «Аве Мария» Каччини, но резко обрывает игру.
Софья Георгиевна.