Десять жизней Ван Мина. Юрий Галенович
же занял позицию того, кто как бы отстранялся от этой войны. В Китае предпочитали дать возможность Японии и России воевать между собой. Более того, в Китае в большей степени критиковали и обвиняли Россию даже в том, что она якобы намеревалась захватить территорию Китая.
История, однако, показала, что, начиная с 1896 года, Россия согласилась вступить в отношения союза с Китаем. И, так или иначе, выполняла свои обязательства вплоть до 1945 года, то есть на протяжении 50 лет.
За эти полвека Россия, в конечном счете, разгромила агрессивную, оккупировавшую Китай, его Северо-Восток, японскую армию.
Россия при этом не захватила никакую территорию Китая. Россия действовала, исходя из совпадения коренных национальных интересов, совпадавших интересов, России и Китая.
Осознать и понять все это, или основную суть происходившего, в первой половине 1930‑х гг. в Китае смог, прежде всего, Ван Мин.
Итак, повторим. В 1931 году Япония захватила Северо-Восток Китая или Маньчжурию. Таким образом, Китай потерял уже и Тайвань и Маньчжурию. И, несмотря на это, все еще рассчитывал на то, что Япония когда‑то сама уйдет с китайских земель.
В какой‑то степени это было проявление присущей Мао Цзэдуну, но далеко не только ему, мысли о том, что китайцы на протяжении всей своей истории всегда, в конечном счете, ассимилировали всех тех, с кем им приходилось встречаться на тех или иных территориях.
Таковы были настроения части китайцев. Такой была политика Чан Кайши, Гоминьдана, Китайской Республики.
Вместе с тем возрастало желание большой части населения Китая оказать вооруженное сопротивление японцам.
Здесь и возникла возможность выступить с призывом к созданию единого фронта нации Китая в борьбе против Японии, ее военной агрессии.
Возможно, тут продолжала играть свою роль мысль, имевшая хождение в Китае, о том, что Япония – это своего рода «продолжение Китая», что японцы, так или иначе, входят в ареал «культуры Китая». Важно и то, что и в девятнадцатом и в двадцатом веке немало китайцев находили приют в Японии, которая позволяла им готовить реформы или революцию против Цинской династии. При этом каждая нация по‑своему, то есть и китайцы, и японцы, исходила из того, что она, в итоге такого процесса, именно она, и, прежде всего, она, окажется в выигрыше и поведет другую нацию за собой.
Все это, в частности, свидетельствовало о том, что китайцы приучили себя к мысли о том, что они могли бы действовать совместно с Японией, в частности, и против России. Не случайно даже Сунь Ятсен призывал создать совместную трехсоттысячную китайско-японскую армию с целью «освободить» Хайшэньвэй, то есть захватить Владивосток. Не случайным представляется и то, что в 1918 году Япония и Китай смогли договориться и подписать соответствующие соглашения и ввести японские и китайские войска на территорию тогдашней России.
Одним словом, вплоть до начала 1930‑х гг., многим в Китае представлялось, что Китай и Япония могли бы находиться в состоянии