Гипсовый пионер с отбитым горном. Евгений Плотников
2,75 квадратных метра жилой площади, едва ли не вдвое меньше, чем по санитарным нормам необходимо для одной могилы. Под жилье отводились здания бывшей кирхи и синагоги, будки путевых обходчиков, помещения столовых. Чтобы обустроить новое общежитие, городской совет летом 1936 года закрыл последний ресторан. В так называемых квартирах не было ни водоснабжения, ни канализации.
Уединившись в укромном месте, Алёша угощал своего товарища. Они поговорили, как водится в таких случаях, о делах, затронули темы личного характера. Никифор Яковлевич предложил Алёше поддержать «безобразие», но тот помотал головой, сославшись на разгар трудового дня. Алёша был озабочен улучшением своих жилищных условий, вернее, построением кооперативной квартиры и потому его интересовал механизм ее строительства. У Никифора Яковлевича как раз была такая, построенная, правда, уже давненько.
– Как написал заявление, сколько времени прошло? – Алёшу интересовали все подробности – период строительства, временной промежуток внесения денежных средств и другие тонкости процесса.
– Месяца три прошло до начала строительства, потом еще год строили. Только знаешь, Лёха, – губы Никифора Яковлевича вдруг растянулись в улыбке, его лицо посветлело от внезапно всплывшей из глубин памяти какой-то истории, – когда я пришел насчет строительства кооператива разговаривать, встретил меня там человек, Валерой назвался. Хорошо так поговорили, он в положение вошел. Ну и все, говорит, давай пиши заявление на мое имя. Оставишь его, дескать, здесь, а ему, вроде как, некогда. Фамилию свою назвал, отчество. То, что он Валера-то я знаю, вначале-то мы познакомились. И ушел. Тут-то и вышла закавыка. Фамилия у него оказалась Изотов. А я понять не могу. Ну, Зотов я знаю, а «и» -то зачем? Раз есть «и», значит перед ней еще что-то должно быть. Может, думаю, фамилия у него двойная? Были ведь Петров-Водкин, Голенищев-Кутузов. А вдруг он – Романович-и-Зотов? – Никифор Яковлевич в слове «Романович» сделал ударение на предпоследний слог, на букву «о». – Главное, спросить-то не у кого, и таблички на дверях нет. А напишешь неправильно – обидится.
Алёша, привыкший к математической педантичности, вернул Никифора Яковлевича в русло прежней темы их разговора:
– А деньги вносил как?
– Первый взнос – три тысячи. Потом каждый месяц выплачиваешь. Я по шестьдесят рублей платил, на шесть лет раскидали. Ну, я-то работал! Бывало, придешь с первой смены, поужинаешь, машина подъезжает – меня обратно. Утром слесаря придут, им работа нужна, надо им подготовить. Так сам еще пораньше начала смены приходишь на работу, хватаешь детали, бегом на тележке везешь их, чтоб успеть.
Никифор Яковлевич взял в правую руку грязный в коричневых разводах от завариваемого прежде чая стакан, наполненный на четверть неразведенного спирта, кстати, третий по счету, поднял перед собой эту плохо двигающуюся после перенесенного ранения руку, из-за чего ему приходилось