.

      В течение двух недель Антуан с механиком Андре Прево готовились к перелёту. Наконец, самолёт был собран. Для облегчения веса они сняли с «Симуна» всё, что посчитали лишним, оставив на борту только самое необходимое. Антуан решил убрать даже радиоаппаратуру, в те времена она была громоздкой и тяжёлой. В лётной школе Анри Фармана он прошёл одиннадцатичасовой инструктаж по слепому пилотированию и надеялся обойтись в полёте без радиоаппаратуры. С собой Антуан взял своего друга, механика Андре Прево.

      Наконец, 29 декабря 1935 года Антуан и Андре вылетели с аэродрома в Бурже по намеченному маршруту, но через 4 часа 15 минут полёта их самолёт потерпел крушение в Ливийской пустыне. По совету предусмотрительного Дидье Доры Сент-Экзюпери застраховал самолёт, чтобы в случае неудачи вернуть свои деньги.

      Антуана и Андре, умирающих от жажды, спасли бедуины. «В 1935 году я летел в Индокитай, – пишет Сент-Экзюпери в «Планете людей», – а очутился в Египте, у рубежей Ливии, я увяз там в песках, как в смоле, и ждал смерти… Кажется, я только и ощутил, как наш мир содрогнулся и затрещал, готовый разбиться вдребезги. На скорости двести семьдесят километров в час мы врезались в землю.

      Потом сотую долю секунды я ждал: вот огромной багровой звездой полыхнет взрыв, и мы оба исчезнем. Ни Прево, ни я ничуть не волновались. Я только и уловил в себе это напряжённое ожидание: вот сейчас вспыхнет ослепительная звезда – и конец. Но её всё не было. Что-то вроде землетрясения разгромило кабину, выбило стекла, на сто метров вокруг разметало куски обшивки, рёв и грохот отдавался внутри, во всём теле.

      Самолёт содрогался, как нож, с маху вонзившийся в дерево. Нас яростно трясло и колотило. Секунда, другая… Самолёт всё дрожал, и я с каким-то диким нетерпением ждал – вот сейчас неистраченная мощь взорвёт его, как гранату. Но подземные толчки длились, а извержения все не было. Что же означают эти скрытые от глаз усилия? Эта дрожь, эта ярость, эта непонятная медлительность? Пять секунд… шесть… И вдруг нас завертело, новый удар вышвырнул в окна кабины наши сигареты, раздробил правое крыло – и всё смолкло. Всё оцепенело и застыло. Я крикнул Прево:

      – Прыгайте! Скорей! В ту же секунду крикнул и он:

      – Сгорим!

      Через вырванные с мясом окна мы вывалились наружу. И вот уже стоим в двадцати метрах от самолёта. Спрашиваю Прево:

      – Целы?

      – Цел! – отвечает он и потирает колено.

      – Пощупайте себя, – говорю.

      – Двигайтесь. У вас ничего не сломано? Честное слово?

      А он отвечает:

      – Пустяки, это запасной насос…

      Мне почудилось – его раскроило надвое, как ударом меча, и сейчас он рухнет наземь, но он смотрел остановившимися глазами и всё твердил:

      – Это запасной насос…

      Мне почудилось – он сошёл с ума, сейчас пустится в пляс…