Фанатки. Юлия Монакова
казалось, что он улыбается (ну как же! смеётся над ней, идиоткой, «бесцеремонной провинциалкой», и над её глупой растерянностью!), но Жека так и не решилась открыть глаза и снова взглянуть в его лицо. Господи, поскорее бы они уже ушли, что ли…
Они и ушли. Александрина ещё что-то сказала ему вполголоса, хихикая – Жека не расслышала, а затем их шаги и голоса стихли.
Девушка продолжала стоять, крепко зажмурившись, до тех пор, пока мимо неё гуськом не прошествовала вся московская труппа. Только услышав шум отъезжающего микроавтобуса, Жека решилась, наконец, открыть глаза. Она стояла в полном одиночестве у служебного входа, окутанная тёплыми июньскими сумерками, чуть подсвеченными желтоватым светом единственного фонаря, и держала на весу злополучный букет. Букет, который так и не решилась отдать, и который сейчас словно жёг кожу ладоней…
Интересно, подумалось ей некстати, Галанина отправится к Белецкому в гостиничный номер или привезёт его на ночь к себе, в свою уфимскую квартиру?..
Эта мысль отрезвила и разозлила Жеку. Она в бешенстве огляделась по сторонам и, завидев неподалёку урну для мусора, в два прыжка подлетела к ней и с ожесточением затолкала цветы внутрь.
Лёле в своём позоре она так и не призналась. Наврала, что вручила букет артисту, и тот принял его с улыбкой и благодарностью.
Нельзя сказать, что это происшествие надолго выбило Жеку из колеи. Да, в первый раз она потерпела неудачу, но… у неё обязательно появится шанс всё исправить. И пусть гора не идёт к Магомету – сам Магомет пойдёт к горе! Жеке поняла, что ей жизненно необходимо поехать в Москву, и уж там, в родном городе Белецкого, брать его тёпленьким.
Погружённая в горячую воду, на поверхности которой колыхались душистые пышные хлопья пены, Жека испытывала такой покой и умиротворение, что даже чуть не заснула. Хорошо, что вовремя спохватилась и вытащила пробку из слива, чтобы спустить воду. Лёля с мамой, наверное, её заждались…
К тому моменту, когда Жека появилась на кухне, где хозяйки ждали её за накрытым столом, она уже совсем успокоилась и смогла смотреть Лёле прямо в лицо. Хоть ей не приходилось до этого близко общаться с людьми, имеющими ограниченные возможности, она догадывалась, что меньше всего на свете Лёля нуждается в её жалости или сочувствии. Поэтому Жека избрала тактику «на равных». Не избегать Лёлиных взглядов. При разговоре обращаться именно к ней, а не призывать маму в посредники или сурдопереводчики. Даже если что-то из сказанного Лёлей казалось неразборчивым – Жека спокойно переспрашивала её, не делая напрасно вид, что всё поняла. Судя по тому, как благодарно засияли глаза подруги, это была идеальная модель поведения со стороны Жеки.
Завтрак был простой, но сытный – яичница с ветчиной, бутерброды с сыром, чай с домашним вареньем. Видно было, что мать с дочерью не жируют, но при этом далеко не бедствуют. Жека напрягла память и вспомнила, что Лёля пару раз упоминала