И настанет день третий. Олег Шовкуненко
громко топая ботинками, прошагал через половину просторного офиса и опустил стул у самого письменного стола. Усевшись аккурат напротив молчаливого хозяина, я состроил скучающую мину.
– Вы, господин Глебов, именно такой, каким я вас себе и представлял, – толстяк на секунду оторвался от чтения и удосужил меня своеобразным приветствием, подкрепленным ехидной ухмылкой. Правда, дальше дело застопорилось. Он снова уткнул глаза в распечатку словно позабыв о моем присутствии.
Ну, ладно, я тоже не останусь в долгу. Хотя меня и раздирают любопытство и нетерпение, буду спокойным и непробиваемым. Для затравки неплохо бы привлечь внимание каким-нибудь простым и нейтральным вопросом: «Как пройти в библиотеку?» или «Бабуля, закурить есть?» Перебирая варианты, я закусил губу. Неожиданно взгляд уперся в золоченую раму и хорошо знакомые женские черты. На стене напротив висела картина. Вообще-то сложно назвать картиной взгляд живых карих глаз и нескрываемую иронию нежных губ. Я никогда не видел «Джоконду» в оригинале, но эта имитация показалась мне совершенной.
– Хорошая у вас копия, – не отрываясь, я смотрел на поблескивающий лаком холст.
– Копия? – Бюрократ поднял глаза на меня, затем перевел взгляд на картину и, в конце концов, насмешливо хмыкнул. – Ну почему же копия? Это что ни на есть самый настоящий оригинал.
– А что же тогда хранится в Лувре? – пришла моя очередь улыбнуться.
– Мазня, – толстяк поставил подпись на последней прочитанной странице и спрятал документы в роскошную кожаную папку с золотым тиснением. – Как-то попробовал скопировать творение старины Леонардо. Ни хрена не получилось. Но работа проделана, не выбрасывать же, в самом то деле. Вот и сплавил по дешевке. А глупые французишки с руками оторвали.
– Угу, – мне стало смешно от той честности, которой сияли глаза незнакомца. – То-то я смотрю ваша Мона Лиза улыбается чуток по-другому, более кровожадно, что ли.
– Да Винчи был мастер передавать чувства. Вот и здесь не подкачал. Я тогда лишь на мгновение утратил контроль и замечтался, а он раз… и подхватил настроение. – Толстяк с мечтательной улыбкой уставился в пустоту над моей головой, словно и впрямь вспоминал славный шестнадцатый век. Как бы разговаривая сам с собой, он продолжил. – Именно в тот самый миг я и понял, что этот бородатый экземпляр обязательно будет моим. Безбожник он и есть безбожник. Как бы искусно не маскировался, а все равно бунтарское естество вылезет наружу. Вот так и Леонардо. С богом готов был поспорить. А это, знаете ли, на небесах совсем не приветствуется.
– Что вы говорите…
Веселость в моей душе сменилась беспокойством. Да этот мужик похоже псих!
– Вы, Алексей Кириллович, кажется, изволили поставить под сомнения мои слова? – в голосе толстяка послышалась обида.
– Да нет, я вам верю, – я улыбнулся самой обезоруживающей улыбкой, на которую был способен. – Вот только за последние пятьсот лет вы несколько