Кто такой господин Мур?. Ева Роджер
ой не спасает никакой кондиционер.
Итак, действительно – кто он такой, этот Мур? Начну с самого начала.
Часть 1
Перед Новым годом в Харькове творится то же, что и в остальной части постсоветской Европы, которая начинается сразу за Польшей, а на восток тянется до Урала. Новогодняя суета волной веселеньких песенок на радио и скидками в супермаркетах преодолевает высокие хребты Алтая и обрушивается на азиатскую часть Российской федерации, останавливаясь только перед Тихим океаном и строго охраняемой границей с Китаем. На запад от моего родного города ёлочно-шампанское безумство движется под прикрытием католического рождества. И раз уж праздники начинаются с 25, почему бы по старой советской привычке не пройтись по магазинам и не запечь курицу в духовке. Такое мнение бытует в странах бывшего социалистического лагеря и, не встречая идеологического отпора на юге Европы вся бывшая Югославия, православные Болгария и Греция, разделяют уважение северных соседей к курантам, хрустальным бокалам и серпантину. С северо-запада от Харькова осаду все еще стойко держит Белоруссия, и ее национальное телевидение никогда не подводит ожиданий трудящихся по этому поводу. Президент, бой часов, загадай желание, с новым годом, сограждане! Про остальные страны я знаю больше понаслышке, да и не хочу я ехать в Германию и брать разрешение на фейерверк и шашлыки у бургомистра, а все празднования заканчивать строго в 21.00 согласно городскому положению о праздниках от 1689 года. Так что Новый год это тот самый праздник, который нас пока ещё объединяет.
Так и за объединенными столами в ресторане «Никас» собралась, как и положено в таком случае, очень разношерстная компания. Инициатором сдвинуть столы был друг этого самого Мура – архитектор Глеб, которому понравились мои подружки, одиноко изображающие счастье от своей независимой жизни и оглядывающиеся по сторонам в поисках достойных. Не все, правду сказать, были не замужем, но это, конечно, не имело значения. По правилам игры, придуманной скучающими от семейной жизни охотниками на изящных кошек, нам следовало хотя бы иногда изображать вселенскую скорбь и нуждаться в утешении и финансовой поддержке. Можно сказать, мы немного подыгрывали этим патриархальным представлениям о женщинах, поглядывая вокруг на богатеньких одиноких мужиков.
Присоединившийся к нам позже всех, третий столик был забит семейными парами, но что–то вышло из–под контроля жен и крепкие бизнесмены уже передвигали столы и бутылки виски к двум только познакомившимся компаниям.
Юля, чемпион какого–то теннисного турнира с высоким рейтингом в каких-то теннисных квалификационных таблицах нарезала подачи:
– Мы были на Кипре, тренировочный лагерь… и на выходных слетали в Хорватию. Там познакомились с администратором школы Джоковича… Ах, какая у него яхта!
Кто–то из вновь подсевших, кажется, директор мясокомбината, решил обозначить цель переезда за наш столик:
– А есть фотографии, как вы в купальниках по береговой линии… И солнце садится, а море горит золотом, – тут его фантазия застопорилась, наткнувшись на строгий взгляд жены, и он изобразил невинность, – такие себе «бегущие по волнам», помнишь Люсь, как у Грина?
– Какого Грина? – строго и подозрительно, вместо жены, спросила сама теннисистка, – тот, который из нашего «Альбатроса»?
– Александр Грин это известный писатель. «Золотая цепь», «Бегущая по волнам», ну или на худой конец «Алые паруса»! Знаете? Да, ничего вы не знаете! Совсем не читаете, мадмуазель!
Так в резко наступившей тишине и неловкости мы познакомились с Муром.
Через секунду, также резко беседа зашумела с двойной силой, как и бывает на застольях. Одновременно всем заговорилось на абсолютно разные темы: жена Люся беспокоилась об оставленном дома французском бульдоге, друг «мясокомбината» интересовался стоимостью теннисной ракетки, архитектор Глеб расспрашивал меня про планы на 2 января…
Мур, в замшевом терракотовом пиджаке, мрачно ковырял оливье, поданное по новой моде в виде песочной пасочки с петрушкой на макушке. Из своего угла, зажатый архитектором и депутатом горсовета, он вдруг мило подмигнул мне. Словно знал, что я–то Александра Грина не только за «Алые паруса» уважаю.
***
– Скучно! Боже, как же скучно! Bored! I am bored! – Мур прерывает мои воспоминания и, продолжая рассматривать потолок, откидывает одеяло. – Видишь ли, дорогая, в том, как мы познакомились, нет ничего оригинального. Это скорее пошло. Ресторан. Компания малознакомых, но состоятельных мужчин подсаживается к столику девушек, тьфу, какие там девушки, женщины, которые очень даже не против того, чтобы заиметь богатенького дружка при обязательном условии соблюдения приличий. Фух, мне просто даже стыдно за собственное участие в подобном мероприятии…
Да, это Мур. Долговязый, совсем не атлетического телосложения, белая анемичная кожа и шатеновые кудри отросшей стильной прически. Он продолжает что-то бурчать, требуя беспристрастного взгляда на жизнь, и мне не остается ничего другого, как оставить его, раскинувшемся на кровати у громадного окна с видом на реку, и переселиться на кухню.
Мур,