Я из Зоны. Сегодня никто не умрет. Дмитрий Григоренко
в процессе разговора, расстегнул мне наручники. Я растер запястья. Полковник, конечно, не испугался, но замолчал. Лысый же сжался, словно хотел спрятаться. «Боится? – злорадствовал я. – Неужели я такой дегенерат, что даже «дед» стал меня опасаться? Приятно. Очень приятно, когда тебя боятся».
– Ты что творишь, капитан? – зашипел Махлюков.
– Снимаю наручники. Рентген не терпит металла.
Меня толкнули в помещение, где делали рентгеновские снимки.
– Раздевайтесь, – услышал я команду.
Я с тоской посмотрел на зарешеченные окна, за которыми жил своей жизнью маленький, заброшенный всеми городок, который держался только на сталкерах и торговцах. Крайняя точка подобия цивилизации. Городок, застывший на перекрестке времени, в восьмидесятых, когда я даже в проекте еще не существовал.
Меня «засветили». Почему-то вспомнился один случай. Привели нам как-то солдатика, который случайно проглотил иголку. Сидел он на кровати, штопал носки, держа во рту иголку, а тут зашел офицер. Солдатик испугался, вскочил, ударился об второй ярус кровати и от страха проглотил эту иголку.
Привезли парня, сделали снимок и очень удивлялись. В кишечнике бедолаги обнаружили штук пять острых игл. Так ему кличку и влепили – Глотатель.
Наручники мне все же надели. Начмед контролировал ситуацию. Он не стоял за моей спиной, не толкал, но меня не покидало ощущение, что, стоит мне рыпнуться, мне в тот же момент сломают хребет.
Часы в коридоре показывали одиннадцать. День. Солнышко начинало припекать – пока еще скромно, словно боясь спугнуть людей, которые привыкли за долгую зиму к холодной погоде.
Мы поднялись по лестнице. Отделение хирургии встретило нас суетой: бегал медицинский персонал, мимо пролетел доктор, возмущенно общаясь с кем-то по мобильнику.
– Что-то случилось, – встревоженно сказал я.
– Ты, вопросы не задавая, быстро зашел! – Полковник ждал меня у дверей в палату.
Я хотел сказать, что это был не вопрос, а утверждение, но водоворот событий начал раскручиваться все сильнее и сильнее.
– Я попрошу всех выйти, идет следствие, – с пафосом заявил полковник.
Я застыл у порога, заглядывая в помещение. Несколько убогих кроватей. Крепкий бородатый мужик в спортивном костюме поставил пакет с апельсинами на стол, что-то сказал лежащий в кровати бабульке.
– Быстрее, – поторопил его Махлюков.
Я пропустил мужика и просочился в палату. Вдохнул – выдохнул. Спокойствие – вот что мне было нужно.
– Как здоровье, Антон?
Крыса дернулся. Он неприятно оскалился, будто собрался меня укусить. Нога его была закреплена на вытяжке – конструкция с противовесом не давала ему свободы действия. Он был, проще говоря, привязан.
– Убийца, – злобно произнес он.
– Подожди, подожди, – вмешался полковник. Он достал из кармана кителя серебряный диктофон, аккуратно примостил его на кровати Антона, но на кнопки вроде не нажимал. «Значит, давно включил? – мелькнуло у меня в голове. – Хитрая морда,