Взаимосвязан мир. Фантастическая поэзия и проза. Анатолий Изотов
бродит бессмертие хрупкое,
Как рожденный досрочно,
И сжимается вечность губкой,
И сомненья приходят ночью…
Но, говорят, счастлив тот,
Кто часто видит Кассиопею.
И я, холодной красотой
Пораженный, пьянею.
Только по коже мороз,
Когда неосмыслима бесконечность,
Слышен стон умирающих звезд
И органом звучит вечность.
В пустыне
Уходят мачты в серый горизонт,
Перерезая небо сизой бритвой,
Горячий ветер в проводах поет
И проникает в душу, как молитва.
Куда ни глянь, ни крыш, ни желтых юрт,
Песок безбрежный не охватишь глазом.
Давно ушли кочевники на юг,
Но рвется на восток оседлый разум.
Я долго был среди густых полей,
Зеленых гор и шума городского…
И вот стою на выжженной земле́
Не путешественник, а житель новый.
Прислушиваюсь к гулу вдалеке́
Под самолетом проплывают строчки
Моих следов на огненном песке,
Уже в бульвар скопированных зодчим.
Смотрю далеким самолетам вслед
В пустынном небе над пустыней бледной…
Один как будто на большой Земле,
Земля как будто на краю Вселенной.
Встреча
Играло море древней синевой,
Из-за горы катилось эхо грома,
Ее вершина розовой иглой
Светилась в сполохах ракетодрома.
С печатью грусти на худом лице,
Откинувшись в седле, как на подушки,
Съезжал с холма на белом жеребце,
Съезжал сам Александр Сергеич Пушкин.
Не верилось ему, что он живет,
Что груз веков его не сгорбил спину,
И роковой свинец в груди не жжет,
И руки ослабевшие не стынут.
Ожили чувства через сотни лет —
Триумф науки дерзостной и строгой,
Бессильным оказался пистолет
Перед могучей, праведной эпохой.
Несметным поколеньям, как огонь,
Его служила лира беззаветно,
И вот с благословления богов
Смогли потомки воскресить поэта.
Он здесь и где-то там, в седой дали,
Где путь, как вспышка, был и жгуч, и краток,
Возможно ль начинать без Натали
Четвертый, с честью прерванный десяток?
Прекрасен мир знакомый и чужой —
И как в нем отыскать для сердца друга?
Возможно ль снова стать самим собой
Средь улиц скоростного Петербурга?..
А жизнь брала свое, и дивный путь
Уже в ней пробивали биотоки,
И вдохновение теснило грудь,
И наплывали пламенные строки,
И наполнялся смыслом дальний гул,
Чертивший в глубину Вселенной трассу…
Стоял живой поэт на берегу
И говорил: «О море, здравствуй, здравствуй!»
Блюз
У маленькой куклы личико белое,
Кудряшки как стружки и голос певучий,
А я – смуглянка