Сфера влияния: Перехват. Вячеслав Васильев
Отчего расстроится ещё больше.
Значит – продолжать обмениваться письмами… Но в этом случае всё равно придётся врать, что далеко. Или умалчивать, что одно и то же.
В общем, так! Умыться, переодеться, привести себя и комнату в порядок, и – видеосвязь! С этими мыслями молодой человек устремился в душевую, по дороге открывая письмо от родителей.
Приведение в порядок себя и комнаты заняло ровно пятнадцать минут. Егор ещё раз оценивающе огляделся по сторонам, придирчиво оценил свой внешний вид и вынес вердикт: «К сеансу связи с родными готов!»
Проговорили почти час. В принципе, все были готовы общаться и дальше, хоть до самого утра, но армия есть армия. Сигнал «отбой» обязателен для всех, и если принудительное усыпление военнослужащих по этому сигналу не практиковалось, то принудительное отключение от всех каналов связи, кроме служебных, это за милую душу. Так что после предупредительного сигнала Белецкий быстренько попрощался с родными и вырубил связь. После чего блаженно растянулся на кровати. Нет, как мало всё-таки человеку надо для счастья!
Тут Егор вспомнил притчу про крепкое рукопожатие, рассказанную Левинзоном, казалось, сто лет назад. Похоже, здесь – тот же принцип. Нагрузили по самое не могу, а потом дали всего-то глоточек свежего воздуха. И результат – налицо.
Кстати, письма и от Левинзона, и от Карлаша были прочитаны ещё в душевой. У друзей всё было в порядке. Оба уже прибыли в свои новые части. Располагавшиеся, судя по намёкам, где-то в глухомани. Ну, куда распределяют бывших штрафников, это всем известно. Зато живы. А что там дальше… Будущее покажет.
С этими мыслями Егор и уснул.
Утро встретило молодого человека пробивающимися сквозь сон громкими криками.
«Просыпайся! Да просыпайся же, лежебока!» Поскольку крики не сопровождались противным зуммером сигнала побудки, да и сами призывы были явно неуставной формы, Егор сначала их вообще никак не воспринимал, а потом просто игнорировал, приняв за остатки сна. Мало ли что перед подъёмом приснится? Это не повод сокращать драгоценное время отдыха. Однако бесцеремонный голос не унимался, и Белецкий, безуспешно пошарив рукой у кровати в поисках чего-нибудь тяжёлого, со вздохом приоткрыл один глаз.
И никого не увидел. Пришлось открыть второй глаз и, оторвав голову от подушки, повертеть ею по сторонам. С те же результатом. В голове зазвучало: «Да открой же дверь, наконец!» В голове?!
Егор дал двери команду открыться, одновременно рывком вскочив с кровати. И тут же упал обратно под весом молниеносно ударившего в грудь тяжёлого пушистого комка.
– Ну и горазд ты спать! Я тут ору, ору!.. – возмущённо заявил Пантелей, сердито скалясь и уперев лапы с полувыпущенными когтями в грудь напарника.
– Мог бы и чуть попозже заявиться в выходной день, – пробурчал Егор, пытаясь выбраться из-под придавившей его туши.
– Ты не рад видеть старого друга? – с нарочито расстроенными интонациями в голосе поинтересовался