В тупике. Сестры. Викентий Вересаев
смешно было вспомнить и сравнить. Стало весело, и раздражение ослабело. Катя, смакуя, продолжала:
– Или, помните, калоши студенческие? Тусклые, потрескавшиеся, с маленькой только дырочкой на одной пятке! Вы подумайте: калоши! Домой не приносишь лепешек грязи, чулки сухие и только чуть мокро в одной пятке!.. Правда, бедные студенты?
Наружная дверь без стука открылась, вошла в кухню миловидная девушка в теплом платке, с нежным румянцем, чудесными, чистыми глазами и большим хищным ртом.
– Добрый день!
– А, Уляша!.. Садитесь, попейте чайку.
Девушка поставила на стол две бутылки молока, покраснела и села на табуретку. Иван Ильич, расхаживая по кухонке, спросил:
– Ну, что хорошенького слышали про большевиков? Где они сейчас?
– Вы, чай, лучше знаете.
– Откуда же нам знать?
– Вчера почта из города проезжала, ямщик сказывал, – в Джанкое.
Иван Ильич захохотал.
– Ого! Быстро они у вас шагают!.. Что же, ждут их на деревне?
Уляша помолчала и с неопределенною улыбкою взглянула в угол.
– Большевиков-то у вас, должно быть, не мало.
– Кто ж их знает… – Она застенчиво улыбнулась и вдруг: – Да все большевики!
– Вот как?
– И папаша большевик, и все наши большевики.
– И вы тоже?
– Ну да.
– А что такое большевизм?
– Сами знаете.
– Нет, не знаю. Каждый по-своему говорит.
– Представляетесь.
– Ну, все-таки – что же такое большевизм?
Уляша помолчала.
– Дачи грабить.
– Что?!
– Дачи ваши грабить.
Иван Ильич громко захохотал на всю кухню.
– Точно и верно определила. Молодец, Уляша!
Катя сказала:
– Вот, Уляша, вы говорите, что и вы большевичка. Что же, и вы пойдете, например, нас грабить?
– Все пойдут. Уж теперь сговариваются. Отказываться никому не позволят. А нам что ж свое терять?
– Почему же именно дачников грабить?
– Они богатые.
– А мужики у вас в деревне не богатые? Вон, Албантов осенью одного вина продал на сто двадцать тысяч. Сами же вы говорили, что у каждого мужика спрятано керенок на двадцать-тридцать тысяч. И всё у них есть, всякая скотина. Где же нам, дачникам, до них?
– Нет, мужики не считаются богатыми.
– Да почему же? Вон, у вашего отца – две лошади, две коровы, гуси, свиньи, десятка два барашков… Да вы бы дня, например, не стали есть так, как мы едим. Теперь только мужики у нас и богаты.
– Мы работаем. А дачники все лето на берегу лежат голые да цветы по горам собирают.
Катя возмутилась. Она стала говорить об интеллигентном труде, о тяжести его. Потом стала объяснять, что большевики хотят лишить людей возможности эксплуатировать друг друга, для этого сделать достоянием трудящихся землю и орудия производства, а не то, чтоб одни грабили других.
Возмутился Иван Ильич и напал на Катю.
– Это