Умри завтра. Питер Джеймс
– в высшей степени компетентным и, в качестве дополнительной премии, привлекательным детективом. Миловидное личико, светло-каштановые волосы до плеч, белая крахмальная блузка под мужским брючным костюмом, сегодня голубым в белую полоску. Многие женщины в таком наряде выглядели бы мужеподобными, а Лиззи он придает не только деловой, но и женственный вид.
Проехали мимо тупиковой частной подъездной дорожки к дому Хизер Миллс. Видя, как Грейс оглядывается на жилище бывшей жены одного из битлов, Лиззи спросила:
– Встречался когда-нибудь с Полом Маккартни?
– Нет.
– Ты же любишь и хорошо знаешь музыку?
– Отчасти, – кивнул он.
– Не хотелось бы стать рок-звездой вроде «Битлз»?
Грейс чуть помолчал. Никогда об этом не задумывался.
– Нет, пожалуй.
– Почему?
– Потому… – начал он, сделал паузу, притормозил, отыскивая на причале нужное место. – Потому что голос у меня дерьмовый.
Лиззи усмехнулась.
Грейс пожал плечами:
– Даже если б имел певческий голос, все равно искал бы дело, которое что-то меняет. Понимаешь? Изменяет мир. Поэтому пошел в полицию. Пускай это звучит банально, но именно поэтому я делаю свое дело.
– Думаешь, полицейский успешнее изменяет мир, чем поющая суперзвезда?
Грейс улыбнулся:
– Думаю, мы меньше его портим.
– Но разве что-то меняем?
Проехав склад лесоматериалов, Грейс увидел стоявший на краю причала темно-зеленый фургон с золотым крестом Брайтона и Хоува и тормознул поблизости. Пока больше никто из команды не прибыл.
– Драга должна была уже прийти, – проворчал он с легким раздражением, борясь со временем, помня о прощальной вечеринке, на которой сегодня должен присутствовать. Будут многие крупные шишки из суссекской полиции, выпадет неплохая возможность кое о чем договориться, заключить соглашения, так что нельзя опаздывать. А шансов уже нет.
– Может, в шлюзе застряла.
Грейс кивнул и вылез из машины, пошел к краю причала, до сих пор болезненно прихрамывая после гонки за преступником несколько недель назад, когда его обожаемая «альфа-ромео» сорвалась с обрыва. Он поплотнее запахнулся, дрожа на холоде, натянул кожаные перчатки, сунул руки в карманы, посмотрел на часы.
Десять минут пятого. Проводы Джима Уилкинсона начинаются в семь в самом дальнем конце Уортинга. Предполагалось заехать домой, переодеться, захватить Клио. Теперь же – смотря что обнаружится и долго ли будет патологоанатом возиться на месте – дай бог вообще попасть на прием.
Позади открылась и захлопнулась дверца, хриплый голос сказал:
– Ох и влетит вам от миссис за опоздание, Рой! Не хотелось бы оказаться на вашем месте.
Он оглянулся на Уолтера Хордерна, высокого подвижного мужчину, всегда скромно и элегантно одетого в темный костюм и белую рубашку с черным галстуком. Официально он значится директором кладбищ Брайтона и Хоува, но в его обязанности также входит участие