Тайная любовь моя. Анатолий Зарецкий
человечеству.
Верил ли в то, что человечество нуждается в такой программе? Надеялся ли, что мне когда-либо удастся убедить хоть кого-нибудь в правоте моих идей? Нет, нет и еще раз нет.
Уже лет с пятнадцати-шестнадцати я четко понимал, что даже ближайшую перспективу развития человечества не способен спрогнозировать никто – ни один из гениев этого самого человечества и никакое из многочисленных организованных сообществ людей, именуемых партиями, институтами, академиями наук и даже государствами.
И обусловлено это тем, что социальная среда любого сообщества, порожденная вечным хаосом несовпадающих, а то и вовсе непримиримых, интересов отдельных его членов и социальных групп, достаточно сложна и неустойчива. Причем, неустойчива настолько, что не только отдельные индивидуумы и группы, но и сообщество в целом в любой момент может мгновенно изменить свои идеалы на прямо противоположные.
А жизнь меж тем текла своим чередом. Я настолько забросил наш ОВЛ, что даже не читал последних номеров журнала. Мне это уже было не интересным. Морально я перерос детские утренники.
И тут грянула эта беда, которая чуть не изломала наши молодые жизни – школьников выпускного десятого класса.
Все началось с безобидного пустяка. Последнее время некоторые уроки проходили у нас в зале школы, где готовили выставку технических достижений. Половину зала занимали экспонаты, среди которых был настоящий авиационный двигатель-звездочка от спортивного самолета.
И вот кто-то из великовозрастных шалунов прикрепил к одной из его деталей нитку и протянул к своему столу. Едва учитель обращался к журналу, соображая, кого вызвать на сцену, где временно поместили школьную доску, раздавался неясного происхождения дребезг, похожий на школьный звонок.
– Звонок! – радостным хором встречали его ученики.
Учитель с удивлением смотрел на часы. Минут пять уходило на выяснение, что звонок ошибочный. Кто-то все же обреченно выходил к доске. И в это время фальшивый звонок вновь сбивал всех с толку.
Если озорник не злоупотреблял, учитель так и оставался в неведении, а минут десять-пятнадцать уроков проходили впустую, сокращая время опроса.
На уроке физики управлять фальшивым звонком вызвался Витька. К доске вызвали меня. Я с удовольствием отвечал урок, когда вдруг задребезжала фальшивка.
– Интересно, – даже не взглянув на часы, совсем не удивился физик. Он вдруг встал из-за стола и быстрым шагом направился к экспонатам, – Продолжай, Зарецкий, не отвлекайся, – сказал на ходу.
А мне уже было не до физики. Я с интересом наблюдал за учителем. Источник звука был обнаружен мгновенно. Он дернул за нитку и рассмеялся. Так же мгновенно вычислил и шалуна:
– Савич, к доске! – скомандовал он, – Быстро-быстро! Не трогай ничего! – стремительно подошел к его столу и принялся разыскивать второй конец нитки, которую Витька все же успел оборвать.
– Как он меня, интересно, обнаружил? – шепотом