Одиссея Атани Дюбарри. Король и пешка. Маргарита Мартынова
особу, которую она всячески старалась изображать. Он видел её в сценах, которые могли бы с одного удара развенчать этот миф, но при этом упорно его же и поддерживал, находя её странностям самые трогательные оправдания. Он гордился той, которую все считали его супругой, нанося этим фарсом себе новые раны. Горничные в доме графа были в восторге от непосредственности и красоты молодой графини, мужчины на Сент-Люсии завидовали Жюльену, и лишь старый Жером смотрел в её сторону с жалостью и болью. Атани больше не рисковала вызывать его на разговор, тем более, что, не далее, как вчера, она снова попыталась сказать своему «мужу» о бесполезности всей этой игры, и по боли в глазах поняла, что тему лучше не продолжать.
Сейчас она шла в порт. Всего только три неполных месяца прошло, как она покинула свою команду, надев платье, а уже начинала ощущать, как её душит эта одежда и навязанная обстоятельствами публика. Атани тяготила роль титулованной особы и приличной леди. Ей мучительно не хватало того, к чему она привыкла с детства: вида кораблей и портовых огней, запаха матросской одежды и сырого дерева, шумных компаний и связанного с этим чувства еле уловимого страха, превращающегося в азарт.
Девушка остановилась и обернулась: нет, за ней никто не шел. Следовательно, для Жюльена, сидевшего в гостиной, ее уход остался незамеченным. В конце концов, она всего лишь немного прогуляется и вернется домой. До вечера еще далеко, вряд ли ей что-то угрожает. В конце концов, она же Атани Дюбарри и под юбками розового платья у нее прятался складной нож.
Она, как никто другой, знала, куда ей стоит идти, а куда нет, поэтому не сильно волновалась за саму себя. Титул графини Секурья, который, на самом деле, ей не принадлежал, в ней самой ничего не изменил. Разве что, она старалась поддерживать правила тянущейся комедии, и не портить эту игру, которая принесла в жертву Филиппа Суронте и её привычный образ жизни.
Ни один мускул не дрогнул на лице девушки, когда ее слуха долетели первые причмокивания матросов и попытки поздороваться. Её лицо не выражало ни смущения, ни страха и это многих настораживало. Зачем создавать себе проблемы с какой-то подозрительно бесстрашной леди, – думали все, – Если вокруг гуляет с десяток девок, тоже вполне бесстрашных и даже недорогих? Поэтому дальше попыток привлечь внимание Атани, матросы не заходили.
Она уже больше часа гуляла по берегу, в стороне от доков, еле слышно стуча каблуками по затоптанным настилам: наблюдала, слушала, улыбалась своим воспоминаниям, и уже собралась идти обратно в город, как вдруг заметила драку на заднем дворе таверны, находящейся неподалеку.
Атани немало повидала потасовок за свою жизнь: как и среди благочестивых господ, так и с участием пьяных моряков, но тут она остановилась, и по ее лицу скользнула судорога: сразу трое матросов – судя по одежде – избивали джентльмена в бархатном камзоле. Это противоречило всем понятиям Атани о честном поединке. Она расправила плечи, схватила подол в охапку и припустила на помощь.