Баронет. Сергей Плотников
уж, правильно говорят: танки грязи не боятся. Копыта тяжело бронированной и дополнительно нагруженной Милки на каждом шаге во все стороны расплёскивали вязкую гадость, так сказать “дорожного покрытия”, словно воду. Н-да. Пожалуй, дорожные разговоры стоит отложить как минимум до королевского тракта. Есть слабая надежда, что хотя бы та дорога будет напоминать именно что дорогу, а не мелкое и, что греха таить, неприятно попахивающее болото. Даже воняющее, скорее… Сильно воняющее!
…Это оказалась не дорога. В смысле – источником запаха было не месиво под ногами химер, а то, что было впереди. Грунтовка вильнула – и деревья вдоль обочин неожиданно расступились, открывая вид на… на… Блин. С чем сравнить-то? Наверное, если бы существовало специальное кривое зеркало, искажающее не пропорции отражения, а его суть, то именно так выглядел бы в нём буквально пятнадцать минут назад покинутый форт республики. Ворота и стены – да. Но вместо каменного монолита небольшой, но грозной твердыни – почерневшие, стоящие вкривь и вкось брёвна частокола и несколько жердей, чисто символически обозначающие створ для въезда. Створки тоже есть – из трухлявой даже на вид, сочащейся влагой неподъёмной доски, и, похоже, навсегда вросшие в открытом состоянии в землю у обочин. А за “стенами”…
Не знаю, как у местных жителей получилось добиться подобного эффекта, но грязевая лента дороги внутри словно разливалась по сторонам, в середине своей превращаясь в совсем уже непролазную хлябь. В лужах неспешно копошилась тройка грязных по самые кончики ушей свиней и с десяток на удивление практически чистых гусей. Разумная жизнь центральную часть “площади” благоразумно огибала, сосредотачивая своё присутствие по краям, у там и сям криво натыканных изб – таких же чёрных и скособоченных, как и частокол. Стоп, я сказал “разумная”? Кажется, поторопился.
Строения внутри неровного круга кое-как заточенных сверху брёвен образовывали свою окружность – ещё более кривую. Малые пародии на избы, похоже, являлись вроде как жилыми домами – из каменных труб поднимался дым, крохотные слепые окна иногда поблёскивали тусклыми поверхностями грязных стёкол. А вот большие… Одно… одна… один большой лабаз со скошенной крышей оказался таверной – прибитую над притолокой подкову я разглядел после того, как из-за двери выпали два цепляющихся друг за друга и за керамическую бутыль вдупель пьяных тела. Не заморачиваясь соблюдением приличий и элементарной гигиены, эти двое стали орошать стену прямо рядом с порогом скопившимися в организме излишками жидкости. При этом раскачиваясь, словно невидимый ветер так и норовил сбить их с ног.
Если кто думает, что на подобную сцену кто-то из здешних жителей обратил внимание или паче чаяния одёрнул – вотще. Внутри не такой уж всё-таки и большой территории бесцельно шлялись или занимались своими делами человек этак с двадцать одновременно – и хоть бы один голову повернул. Откуда-то до меня и остановившейся рядом Маши долетало