Погибель Империи. Наша история. 1913–1940. Эйфория. Николай Сванидзе
бескорыстно».
На замечание заведующего хором о непристойности такого поведения Распутин возразил, что он всегда так держит себя перед женщинами. Потом Распутин стал откровенничать в таком роде: «Этот кафтан подарила мне „старуха” (то есть императрица), она его и шила. Эх, что бы „сама” сказала, если бы меня сейчас увидела!»
Глава московской полиции генерал Адрианов хотел лично доложить государю о скандале в «Яре», явился в парадной форме в Царское Село. Но комендант Императорских дворцов генерал Воейков не допустил его к царю. Впоследствии Адрианов написал докладную о том, что скандала Распутин в «Яре» не устраивал.
Товарищ министра внутренних дел генерал Джунковский лично передал государю свою записку о скандале в Москве, затем 1 июня сделал подробный доклад Николаю, в котором изложил свои взгляды и на Распутина, и на Россию, указав на разлагающее влияние и власть Распутина, которые угрожают государству и династии.
Второй, еще более подробный, доклад государю Джунковский сделал 4 августа.
10 августа Распутин сказал агенту Джунковского: «Ну, а ваш Джунковский…» – и свистнул.
Через пять дней после этого свиста Николай отправил Джунковского в отставку.
После скандала в «Яре» по совету врача Распутин уехал на родину, в Тобольскую губернию, в село Покровское.
Потом на неделю вернулся в Петербург и снова отбыл в Покровское на пароходе под названием «Товар-пар».
На пароходе пьяный Распутин заставлял солдат петь хором, обозвал официанта жуликом, заявив, что тот украл у него 3000 рублей. Наконец, позволил себе неуважительно отозваться об императрице и ее дочерях, а в заключение заснул в своей каюте и обмочился.
Справедливости ради надо сказать, что иногда Распутин вызывал сильнейший гнев Николая. Бывали периоды, когда Николай даже не пускал его к себе на глаза, но Распутин в свое оправдание всегда говорил, что он, как и все люди, грешник, а не святой. Не святой. И с этим тезисом государю трудно было спорить.
Как-то раз в Покровском пошел Распутин в гости к брату Николаю. Пришел туда же отец Распутина и начал ругать сына Григория самыми скверными словами. Распутин как бешеный вскочил из-за стола, вытолкнул отца во двор, свалил его на землю и давай его бить кулаками. Отец кричал: «Не бей, подлец!» Пришлось их растаскивать. Оправившись, старик стал еще пуще ругать сына, грозя рассказать всем, что он ничего не знает, а только знает прислугу Дуню держать за мягкие части.
На фоне германского наступления и отступления русской армии в Москве крайне популярными стали разговоры о шпионаже и немецком засилье в экономике и органах государственного управления. Досужие разговоры перешли в информационную кампанию в газетах «За Россию», «Время», «Вечерние известия». Вспышка холеры на Прохоровской мануфактуре, ныне Трехгорка, была расценена как немецкая террористическая акция.
26 мая 1915 года, в 6 часов вечера, владелец мануфактуры Прохоров звонит главному московскому полицейскому Адрианову: «Именем Бога, как гражданин