Черный. Белый. Ри Гува
но он был достаточно крепким и сильным для того, чтобы не обращать внимания на ломку во всем теле. Хотя кашель, регулярно вырывающийся наружу, заставлял мое сердце обливаться кровью.
Наши ничтожные пожитки вызвали одновременно грусть и смех. Дэйтон не забыл про контейнеры и консервы с едой, и бутылки с водой: их было не так уж и много, но мы забрали все съедобное.
К тому времени, когда заплаканная мама вышла из ванной в темных брюках и черной водолазке, мы уже собрали ее вещи. Серые старенькие кроссовки, красовавшиеся на ее ногах, я видела уже лет десять, наверное.
Я не стала бы ее винить в слезах, потому что Сфера была для нее целой жизнью с начала катастрофы. Она ни разу не выходила за пределы стены за двадцать лет. И хоть сейчас меня радовало, что мы разобрались с этим, я точно знала, что позже мы непременно вернемся к обсуждению меня и моей безответственности.
– Все готовы? – спросил брат.
– Я – да! – ответила я и глянула на маму, которая еле заметно кивнула и опустила глаза в пол.
Нацепив на спины наши сумки и рюкзаки, я открыла дверь, пропуская сначала маму с братом.
Сейчас я видела эту комнатку в последний раз – в этом сомнений не было. При виде этих четырех стен с одним окном и дверью в ванную комнату, меня обуяли странные чувства – смесь холодного равнодушия, печали и незаметного облегчения: стены были пошарпаны, пыль на зеленых оконных занавесках можно увидеть невооруженным взглядом. Три матраса, три подушки, три одеяла. Несколько старых коробок от еды, какие-то старые бумажки. Один сломанный стул в противоположном углу с несколькими вещами Дэйтона. Видимо, они были ему не важны, раз он их не взял.
Первое, о чем я подумала – это был папа. Мне хотелось верить, что он бы сейчас с радостью убежал с нами, ведь он не боялся трудностей и ненавидел Сферу. Печаль в моем сердце удивила меня, потому что я всегда думала, что с радостью избавлюсь от этого местечка. Но сейчас я поняла, что оно служило мне домом в каком-то смысле, и теперь стало действительно страшно покидать его. Ведь то, что нам рассказывали про мутантов за стенами, казалось верной гибелью. Причем, и печаль и облегчение я испытывала по одной и той же причине. Когда мы будем далеко отсюда, я смогу поплакать над этим, но сейчас нужно взять себя в руки (при всей моей показной уверенности и дерзости, в душе я всегда была сомневающейся трусишкой).
Оглянувшись на все еще разок и выключив свет, я захлопнула за собой дверь не только в мой дом, но и дверь в прошлое, угнетающее своим прозябанием и дерьмовым отношением Сферы!
Прощай, мой милый дом! Возможно, следующие хозяева будут ценить тебя больше чем я…
– Как ты планируешь выбраться наружу? – спросил шепотом Дэйтон, пока мы оглядывали прилегающие дороги с нашего заваленного крыльца.
Комендантский час уже давно наступил, но в данный момент на нашей улице не было патруля, что не могло не радовать.
– Мы можем пройти через ту дыру,