Галина Волчек как правило вне правил. Марина Райкина
время, мистических вещей.
Середина 40-х. Надпись на обороте фотографии: «На память дорогим бабуле и дедуле от Гали. Бабуля и дедуля, это я снималась на теннисном корде». Орфография сохранена.
Хоста, 1946 год
1951
{МОСКВА. УЛИЦА ПЕРОВСКАЯ. ШКОЛА-ЭКСТЕРНАТ}
– Берите билет и готовьтесь, – говорит учительница строгим голосом, не предполагающим возражения. Галя Волчек вместе с пятеркой таких же дрожащих, как она, берет белую бумажку со стола.
– А мне готовиться не надо.
– Как, не надо? – Удивленные глаза учительницы поверх очков.
– Не надо, – повторяет экзаменуемая, стремительно подходит к доске и быстро-быстро исписывает ее химическими формулами.
Итак, Михаил Миронович сделал все, что от него требовалось, – помог Гале Волчек пройти физические и математические круги ада. Оставался последний – химический, пугающий ее так и не освоенной таблицей Менделеева. Самое интересное, что о Менделееве Галя знала много – что он чемоданы делал, был тестем поэта Блока и даже читал его стихи наизусть. Что касается его химических открытий, то они были недоступны ее гуманитарному сознанию. Она готова была скорее раствориться в соляной кислоте, чем что-то постичь про возможности этой самой кислоты вступать в двух- и трехвалентные соединения. Перспектива отсутствия оценки по химии и как результат – аттестата зрелости мучила ее и загоняла в тупик.
В таком состоянии девочка безнадежно листала учебник, и вдруг…
ГАЛИНА ВОЛЧЕК: – В полной безнадеге листаю, листаю и вдруг вижу название «Теория электролитической диссоциации». Мне так понравилось сочетание слов, а кантиленность названия вообще звучала как песня. И вдруг меня шибануло – я выучу это наизусть.
20 мая 1948 года.
Подпись на обороте: «С экзамена».
Она творчески подошла к вопросу. Позвонила знакомому парню, который учился в Горном институте, и попросила его достать брошюру по теме этой самой электролитической диссоциации.
ГАЛИНА ВОЛЧЕК: – И вот представь: я выучиваю наизусть всю главу из учебника и плюс всю эту брошюрку. Выучиваю так, что, если меня ночью разбудить, я повторю все формулы. Когда меня спрашивают: «Как вы учите большую роль?» – я отвечаю, что после «теории электролитической диссоциации» мне ничего не страшно. В общем, я тренировалась день и ночь, рисовала протоны, нейтроны и с закрытыми глазами могла в считанные минуты все это изобразить.
До этого часа она вряд ли знала за собой такую азартность, не имеющую ничего общего со здравым рассудком. Мощности энергетического заряда вполне хватило бы на поверхностное освоение учебника по химии, но Галина всю страсть обрушила на так поразившее ее музыкальное название чисто технической теории. Такое проявление оказалось вовсе не случайным, а, как покажут дальнейшие события ее жизни, страстность