Железный ветер. Путь войны. Там, где горит земля (сборник). Александр Поволоцкий
Держава не выстоит. При всей их силе через «переход» можно протянуть слишком мало войск и кораблей, чтобы сражаться со всем нашим миром. Они проиграют и вернутся обратно. А что будет с нами?
Джеймс молчал.
– Вы подумали, что будет потом, в послевоенном мире? – с безжалостной откровенностью продолжал Гилберт. – Ты и твои друзья-офицеры, которых ты сейчас представляешь?
– Но я… мы… в общем… – пробормотал растерянный Джеймс.
– Ах, Джимми, Джимми, – с грустью произнес Гилберт. – Ведь это же очевидно. Нам отомстят, и отомстят страшно.
– Покаяние…
– Джеймс, замолчи, пока ты не утратил мое уважение окончательно. – В тоне старшего брата прорезался металл и даже легкая нотка брезгливого презрения. – Сделаем вид, что я этого не слышал. Покаяние – это форма унижения, которую придумывают сильные для слабых, чтобы унизить их еще больше, растоптать дух и без помех вывернуть чужие карманы. Ты уже забыл, что русские и американцы сделали с нашими посольствами? Думаешь, теперь, после двух месяцев непрерывных боев, бомбардировок городов, потопленных конвоев, после всех жертв, у них проснется христианское всепрощение?
Никто не будет слушать наших оправданий и покаяний. Для миллионов людей по обе стороны океана будет иметь значение только одно – мы шли с проклятой Нацией рука об руку. «Машины Гезенка», зверства «нацистов» и наших бравых вояк, потерявших голову, – все это теперь сплетено воедино, все это наши общие… «достижения». И никто не будет отделять агнцев от козлищ. Жертвы будут жаждать мести. А для политиков, что главенствуют над этими миллионами, все случившееся будет прекрасным поводом вычеркнуть нас, Королевство, Великую Британию, из истории. На этот раз окончательно. Мы не знаем, что принесет нам победа, но точно знаем, что произойдет, если мы проиграем или повернем оружие против… против них.
Джеймс молчал долго, очень долго, снова спрятав лицо в ладони, ссутулившись. Когда же он взглянул на брата, Гилберта передернуло – в сухих глазах Джеймса плескалось отчаяние, глубокое и безмерное.
– Гил… Неужели нельзя… Неужели ничего нельзя?.. – Младший не закончил. Его губы скорбно поджались, уголки рта опустились, окаймив подбородок глубокими морщинами. Гилберт вновь вздрогнул, на этот раз от укола жалости – таким же был Джимми давным-давно, когда отец собирался привить младшему отпрыску понятие дисциплины специальным тростниковым стеком.
Старший брат склонился к младшему и положил руку ему на плечо, как много лет назад, стараясь передать ему хоть каплю утешения.
– Нет, дружище, ничего нельзя сделать. Мы открыли дорогу Левиафану, но некому убить чудовище из моря. И теперь нам придется пройти этот путь до самого конца, бок о бок с дьяволом. Что бы ни ждало нас в конце.
Глава 4
Бой
Если вражеский самолет и был разведчиком, то скверным – враг молотил по площади, без особой системы, вразнобой, по два-три снаряда в залпе. Это было неприятно, но терпимо, насколько вообще может