Светлый град на холме, или Кузнец. Том 2. Татьяна Вячеславовна Иванько
меня на карауле у границы лагеря, это Скегги, сотник, караулит, как и все, здесь никто не гнушается никакой службы. – К ручью пойдёшь? Я людей пошлю с тобой, нельзя одной.
Я не спорю, но он идёт со мной сам, на своём посту оставив другого ратника.
– Купаться будешь, дроттнинг? Холодно. Простудишься.
Я засмеялась:
– А ты заметил, Скегги, за целый год никто не чихнул ни разу. Все так чумы боялись, что ни одна другая хворь не взяла.
– Какая теперь нас хворь возьмёт?! – смеётся Скегги. – Нас всех теперь вообще ничто не возьмёт.
Мы спустились со склона.
– Только не подглядывай, – говорю я.
Он засмеялся:
– Ох, нет, Свана, себе дороже на тебя глядеть, умом поедешь, – хохочет, зубы квадратные скалит. – Да и невеста у меня в Сонборге.
Я бросилась в воду. «Поедешь умом»… Ох, Скегги, добрый ты малый. Я-то знаю, что от былой красы одна тень осталась, так я исхудала.
На дне ручья я поранила ногу об острый камень. Мало этого, подвернула так, что не наступить…
В лагере, среди других проституток, присланных из Сонборга по просьбе Сигню, я нашёл Трюд. Я так удивился, увидев её, что она хохотала надо мной:
– Что так удивляешься-то, хакан? Знаешь, сколько нам серебра за это конунг отсыпал! За всю жизнь не заработаешь!
Словом, у меня опять появилось с кем проводить ночи. Ведь в деревне, где спасались мы с Исольфом, было не к лицу хакану, алаю и воеводе по бабам тшастать. Это Исольфу повезло, полюбился он одной вдовушке.
Но Трюд слишком увлекалась хмельным тут, мне не нравилось, когда я заставал её нетрезвой.
В ответ на это она распускала язык:
– Иди-иди к своей Свана. Думаешь, я глухая и слепая. Не знаю, что ты со мной, на самом деле каждый раз с ней спал! Ха-ха-ха! – она глотнула ещё из фляги.
Запах браги распространился по палатке.
– Ты о ней мечтал, а её тут Торвард Ярни пашет, как отменный конь! Думаешь «железо» он с чего зовётся?! А-ха-ха! Теперь вы втроём? Или вчетвером?
– Прекрати! У тебя тут разум помутился, я смотрю, – сказал я.
И подумал, что конунг зря платить не станет, в этом аду, даже шлюхи боятся, если позволяют себе произносить такое. Даже спьяну.
– Ты думаешь, ты спасал меня тем, что выкупил у казны? – продолжает хохотать Трюд, будто брешет дурная собака. – Да я знаешь, сколько поскидывала ублюдков ваших?! И не сосчитать. Как и вас, кобелей! Это стерва эта, твоя Свана проклятая, поймала. А так… я и другим помогала. А она «пожалела» ещё, не казнила…
Я не слушал её больше и ушёл. А уходя, думал, может, задушить надо было?.
Глава 8. А вот и смерть
Кровь капала с моей ступни, когда Скегги нёс меня до палатки.
– Не весишь-то совсем ничего, Свана, – сказал он, – помогу, давай.
И он помог. Мы обработали и перевязали рану. Бальзам снял боль. А поскольку весь день мы провели в седле, я вообще забыла об этом. Вечером обработала и промыла сама…
Я никогда не болела. Ни разу. С детства Хубава и Ганна оберегали меня от всех болезней. Да и природного здоровья, вероятно,