Мой друг – Тишина. Игорь Анатольевич Сотников
Макс. Это не эстетично. – Произнесла хозяйка, высунувшей из салона машины изящной ножки в туфле, которая сопроводила свои слова действием, уткнувшись каблуком в спину Макса. Ну а Макс, явно не ожидав такого давления на свою спину и, попав в самый центр стечения обстоятельств, где его мысленная деятельность находилась в спящем положении на отдыхе, руки на замке штанов, голова склонилась вперёд, а ноги находясь под давлением и вовсе не имели права слова, не выдержал и даже не повернув носом, со всего своего маха уткнулся носом об асфальт. Дальше следует небольшая пауза необходимая для осознания произошедшего всеми участниками этого происшествия. На что, естественно, первое слово берёт более словоохотливая носительница красивых туфель и голоса, сидящая на краю салонного сидения Лайма.
– Ну ты и утырок. – Со смехом заявляет очень логичная в своём видении обстоятельств падения Макса Лайма.
На что Максу, чья энергетика бьёт через край, хоть бы хны и он, несмотря на свой разбитый нос, только ржёт в ответ. Затем с трудом поднимается на ноги и с этого небольшого подъёма, вновь валится на колени, но только на этот раз не на свои, а на Лаймины, которая визжа от такого грязного нахальства Макса, с визгом отталкивает его.
– Пошёл вон. – Орёт на него Лайма, блюдящая чистоту их отношений и в частности своего внешнего наряда. С чем Макс вынужден согласиться и он, взяв себя в руки, и в частности за штаны, засунув в их карманы руки, со свистом, который всегда сопровождает его путь в места углового значения, пошатывающим шагом отправляется в эту подворотню.
– Смотри, не досвистись до…– Вслед Максу летят слова недовольной Лаймы, на глаза которой попались следы неряшливости этого Макса, который не знает удержу и никогда не помыв руки, сует их куда ни попади. Но Макс уже ничего не слышит, увлечённый своим заходом в этот, как оказывается довольно неприветливый к праздным прохожим переулок, который всем своим мрачным видом навевает мысли о грустном. Ну а так не любящий грустить Макс, разве может кому-то или даже чему-то позволить навевать на него грустные мысли и он, окинув взглядом окружающее, звучным голосом, сразу же решил поставить на место всю эту унылость.
– А ну выходи, кто за всем этим стоит! – Остановившись посередине внутреннего двора подворотни, орёт Макс, который отлично знает, что только выделение из общего к частному, так называемая персонализация, позволяет решить любой вопрос. Но мрачные стены подворотни, не спешат выделяться, и всё также угрюмо смотрят на него своими тёмными, частично разбитыми окнами, пытаясь разглядеть, что у него внутри и из какого теста он слеплен.
– Не хочешь. Ха-ха. Я понял почему. Ты просто ссышь. – Сплёвывает слюну, заявляет дерзко смотрящий на себя со стороны Макс. – Ну ладно, раз ты такой, тогда и я буду таким же, и присоединюсь к тебе. – Твёрдо заявил Макс и дабы не быть голословным, направил свой ход к ближайшей стенке, чтобы осуществить заявленное и давно им задуманное. Ну а так это процесс