Из Парижа писем нет. Алена Нарциссова
что даже голова кружится, если посмотреть наверх. Разноцветные витражи, мраморный пол, тяжелые парадные двери. Гулкие коридоры из холла уводили вглубь здания и казалось, что конца им нет, все они вели в классы, большие и поменьше, и множество других помещений. Некоторое время я стоял посередине холла и не мог сдвинуться с места, даже не знал, куда смотреть – все было так изысканно, величественно, дорого и красиво. Никого не было вокруг, я прошел холл и оказался в органном зале.
Орган был огромный, в барочном стиле, и стоял на возвышении, в глубине зала. Несмотря на ранние часы, органист уже приступил к своим занятиям. Вероятно, это был преподаватель, поскольку ученики приезжают не раньше десяти. Я стоял за колонной, и он не заметил меня. Звуки постепенно наполнили все пространство, было ощущение, что они пронизывают все мое тело и проходят насквозь. Да, такое невероятное ощущение, что я долго не мог пошевелиться, но затем решил проявить деликатность и не мешать органисту – он мог меня заметить в любой момент. «У меня еще будет время послушать», – так подумал я в тот момент и вернулся в холл.
Несколько дверей, выходивших сюда, были открыты. Видно, что здесь только что была утренняя уборка. Влажные мраморные полы блестели, в открытые окна врывался свежий воздух. Я решил осмотреться и заглянул еще в учебную аудиторию – класс был тоже особенный. Дорогие лакированные парты из натурального дерева, фортепиано в углу, нотные листы и какие-то книги на полках. Я сел за одну парту, постучал по ее гладкой поверхности пальцем. Звуки музыки теперь прекратились и снова стало очень и очень тихо, каждое движение и каждый шаг создавали эхо и множились в пространстве. Я снова направился в холл и решил подождать на кожаном диване у золоченых напольных часов.
И тут неожиданно возле меня появился лакей. Сначала он раскланялся, но, как только узнал, что я всего лишь новый дворник, он прямо зашипел от злости, начал размахивать руками и перечислять, что запрещено, что нельзя, куда не входить, не стучать и не смотреть. По его словам, переступать порог здания с колоннами мне запрещено. Я буду убирать только территорию и заходить можно только в дворницкую – одноэтажную постройку за школой. К ученикам не подходить, не рассматривать их, ни с кем не разговаривать и не задавать вопросов. Директор появится около полудня и даст мне указания. Приходить к нему в кабинет не надо, он сам найдет меня. Ни шагу к парадному входу с колоннами. Также лакей выразил надежду, что я понимаю, куда я попал, и насколько это невероятное место. Вести себя тут следует подобающе. Но, скорее всего, я не гожусь для этой работы. Другие даже мечтать не могут о том, чтобы оказаться здесь. В этом уникальном месте для избранных.
Еще бы мне не знать, куда я попал. Я ближе к этой школе, чем кто-либо. Конечно, я не стал рассуждать об этом при лакее и вышел на улицу. Я прошелся по дорожкам, ведущим к зданию, а затем отошел довольно далеко – так, что можно было рассмотреть все здание целиком, во всем его великолепии, и окружающий его ландшафт.
На зеленом холме,