Тени прошлой любви. Алёна Бессонова
не думайте, вам не удастся выведать тайну Слаповского, по крайней мере, сейчас…
Михаил легонько подтолкнул Ирину за дверь:
– А вот Алексей Иванович рассказывает о вас с большим удовольствием. Причём мно-о-гое, мно-о-огое… Я позднее дам вам послушать запись. Идите…
Михаил с потаённым удовольствием увидел изумлённое лицо Ирины и не раздумывая, захлопнул перед ней дверь.
Покружив по кабинету в режиме быстрой пробежки, Михаил присел на удобный мягкий диван и, откинувшись на подушки, посмотрел в окно. Там, к сожалению, не было тополя – дерева, которое за окном его кабинета в Следственном комитете помогало думать. Оно медленно покачивало могучими ветвями и переводило похожие на бурную метущуюся реку мысли Михаила, в спокойное русло.
– Она не так глупа, как мне показалось вначале… – Исайчев пытался подавить досаду, возникшую после разговора с женой Бурлакова. – Где же этот пройдоха Роман Валерьевич? Как долго он ищет Сахно! Неужели, Сергей Викторович, отсудив наследство у своих неожиданно обретённых родственников, уехал из города. Придётся искать переводчика, а это долго… Времени совсем нет…
На бюро завибрировал телефон. Дисплей высветил надпись « Копилка». Михаил с радостью нажал зелёную кнопку:
– Привет, родная! Почему не спишь? Уже светает…
– Мцыри, мне не даёт покоя запись допроса Эльзы. Она непросто истерит, она делает это осознанно, специально. Эльза чего-то боится. И потом, Мишка, ты что её треснул? – голос Ольги звучал недовольно.
Она не видела, как Исайчев, припомнив этот момент допроса, начал в гневе раздувать щёки, но она уловила в трубке грозное сопение мужа.
– … Так… так… так, я чего думаю-то … – виновато пропела Ольга. – наверное, я тоже треснула бы… Хотя это нехорошо! Отвратительно это!
Михаил радостно хмыкнул.
– Теперь по делу… – Исайчев представил, как Ольга виновато улыбается, – Эльза обманывает тебя, Миша, не верь ей. Она отвлекала твоё внимание. В результате достигла того, что хотела, ты не понял – она боится.
– Отчего же? Я уяснил: она показывает спектакль и врёт, – в сердцах бросил Михаил.
– Не врёт, а обманывает, – поправила мужа Ольга.
– Хрен редьки не слаще, – раздосадовался Исайчев
– Знаешь, чем обман отличается от вранья. Обман – заранее подготовленное действие, а враньё – импровизация. Она готовилась к вашей беседе и боялась проговориться. Только о чём? Обрати внимание на постоянно повторяемую ледяным тоном фразу «это понятно». Фраза типичная для людей, привыкших к послушанию других. Эльза тверда не только тоном, но и духом. Этакий железный столб и вдруг истерика! Почему? Ты не сказал ничего такого, что могло её вывести из себя. Следующее: она с детства положила на Бурлакова глаз: предложила отдать его в военное училище, спрятать подальше от вольной жизни. Она любит его. Давно и болезненно. Раньше Эльза, вероятно, боролась с этим, понимала безысходность чувства, но ничего