Наследство последнего императора. 2-я книга. Николай Волынский
и исчезла. Через несколько секунд появилась с серебряным подносом, на котором горой лежали кренделя, плюшки, сибирские шаньги, пирожки с вареньем, капустой, рыбой и творогом.
– Тёплый! – растроганно сказал Волков, беря пирожок. – А запах-то! Божественный! Совсем забыл о таких.
– Вот и пробуйте, ешьте, пока горячие, – сказала кухарка. – А не хватит, ещё принесу.
И принялась разливать чай.
Волков отставил в сторону опустевший стакан и продолжил.
– Так вот, когда я обнаружил, что хожу по кругу, я был почти в отчаянии. Сколько потеряно времени и сил, всё на одном месте топчусь. Уже потом я выяснил, что и не следовало спешить: пришёл бы в Екатеринбург неделей раньше, точно попал бы к красным. Так что не леший меня водил по кругу, а всё та же спасительная сила.
Изучил я ещё раз схему, которую мне дьякон начертил карандашом, и решил, что надо идти в деревню Усолье – там живёт знакомый дьякона крестьянин, кустарь. Он, быть может, выведет на нужный путь.
По дороге надо пройти в деревню Распадово, точнее, село – как обозначил дьякон. Значит, там церковь должна быть. Встречный крестьянин мне подсказал идти туда не Сибирским трактом – там сплошные красные разъезды и заставы. Нужно идти просекой.
– Не заблужусь?
– А вы, сударь, чаще назад оглядывайтесь, линия просеки хорошо видна.
Через пару вёрст просека упёрлась в дощатый забор. За ним – две крестьянских избёнки. Надо перелезать.
Тут слышу – колокольчики. Сбоку, из лесу, вышла крестьянская девушка в лиловом сарафане, выгоревшем на солнце, и в новых жёлтых лаптях. Она гнала двух черно-пёстрых коров, у каждой вымя разбухло: значит, на дойку.
Спрашиваю, как идти в Распадово, далеко ли. Она смотрит на меня, как на сумасшедшего.
– Так вот же, дядя, Распадово, перед вами.
– Но здесь только два дома. И церкви нет. Может, есть ещё какое-то Распадово?
– Нету другого. А следующая деревня – Усолье. Только через забор не лезьте, там калитка есть справа.
Вот так деревня! Хутора крупнее бывают. Вошёл в первую избу, в сенях сидит старик, тачает сапоги.
– Можно войти?
– Ишь, спросил, когда уже вошёл, – проворчал он. – Что скажешь?
– Позвольте попить.
Смотрит старик на меня. А я, надо сказать, совсем бродяга стал. Борода – дикая, длинная, отощал, весь в грязи. Да и насекомые замучили.
– Ишь, воды ему! – фыркнул старик. – Старуха, поди-ка сюда!
Зашла старая крестьянка.
– Видишь, какой гость пожаловал?
– Здравствуйте, – говорит хозяйка и поклонилась – мне, бродяге.
– Пить будто хочет. Налей ему молока, да пирожков дай и собери чего-нибудь в дорогу.
Когда я поел, старик спрашивает:
– Далеко собрался, сокол, и кто сам-то будешь?
– Так – прохожий. А иду к чехословакам.
– Вон оно… Прохожий. К чехословакам, значит… А ведь я тебя уже видел. В Больших Бабах.