Марш оловянных солдатиков. Историко-приключенческий роман. Елена Ленковская
громче стрекотали кузнечики. Слова его превосходительства звучали, напротив, всё глуше, как из-под тёплого пледа.
– Думаю, даст им Михайло Илларионович генеральное сражение. Давно пора. «Приехал Кутузов – бить французов»! Так ведь в народе говорят. – А?! – сердито гаркнул он и нахмурился.
Задремавший было Руся очнулся. Он оттолкнулся животом от впившегося в него края массивной столешницы, тряхнул головой и испуганно посмотрел на полковника.
– Не подпускать же Наполеона к первопрестольной! А?!!
– К первопрестольной – это к Москве, что ли? – не сразу сообразил мальчик, но вслух уточнять не стал. Он протёр глаза и уставился на карту. – Ой-ой. Там же Луша, – произнёс он вполголоса, а потом додумал про себя: – Надо попасть в Москву до… до французов.
– Мне обратно в Москву надо, – грустно сообщил он Курятникову. – У меня ведь сестра там осталась. Одна.
– А?! В Москву! До Москвы полтораста вёрст почти. Пешком идти долго. Стопчешь башмаки свои французские. Это для аэростата – сто вёрст – не крюк. Лошадь нужна. А? Лошадь не дам. Мало у меня лошадей… – Кузьма Ильич задумчиво почесал лохматую седую бровь.
– Как лучше до Москвы добраться, я тебе, конечно, объясню. На карте покажу. А ты, Руслан, вот что. «A la guerre comme a la guerre» – «на войне как на войне», как говорят французы. Сведи у них коня, как за фуражом да за провиантом сюда явятся, и езжай. А?! Эти ждать себя не заставят…
Ближе к вечеру выспавшийся Руся спустился с крыльца во двор, и присел на ступеньку. Рядом вертелись явившиеся с докладом мальчишки.
– Эй, вожжитёр, стрелять-то умеешь? – пацаны смотрели оценивающе.
Руся с сожалением покачал головой.
– Фью, – присвистнул разочарованно один из них, и насмешливо прибавил, – а ещё вожжитёр.
Руся помолчал. Стряхнул с рукава мундира соринку.
– Вольтижёр, вообще-то, – примирительно произнёс он.
– Да ладно! – и пацан снова свистнул.
Руся было вспыхнул и сжал кулаки. Но тут за него вступился другой мальчишка, повыше ростом:
– Ты, Сёма, сначала сам француза раздень, а потом свисти, – рассудительно сказал он вредному. – Верно, Афоня?
– Верно, – важно пробасил Афоня, хмурый плечистый парень лет пятнадцати. – Если стрелять не умеешь, тогда тебе к нам, в дозорные, – обратился он к Русе. – Мы во-он там, за околицей, на берёзах по очереди сидим. С них далеко-о видно. Внизу, в кустах, – ещё двое наших караулят. Они, если что, сразу в село побегут. С донесением.
Кузьма Ильич оказался прав. Ждать гостей долго не пришлось. На другой же день на дороге показались верховые с подводами. Дозорный на берёзе углядел их издалека, просигналил караулящим внизу мальчишкам. Свистун Сёмка, сверкая пятками, усвистал в Курятниково. Под берёзой из караульщиков остался один Руся.
Через некоторое время синие мундиры повернули свои подводы к стогам на лугу, и спешились, собираясь присвоить себе отличное