Лето длиною в ночь. Историко-приключенческий роман. Елена Ленковская
не являлся, без уважительной-то причины. Там с этим строго…
В царстве красок
Невысокие глиняные горшки стояли, щетинясь, словно ежи, торчащими из них кистями – малыми, средними и большими, круглыми и плоскими, широкими и узкими. И совсем тонкими, острыми, для росписи золотом, с надетыми на них «саночками» – трубочками из утиных перьев…
Каменные краскотёрки. Узкогорлые бутыли и пузатые корчаги. Рыбий клей. Льняное масло. Олифа. Столярный инструмент. Липовые доски. Свёртки ткани-павлоки2. Большие, в четыре аршина, доски для соборного иконостаса, оклеенные ею, или уже покрытые поверх паволоки сияющим белизной гладким грунтом-левкасом3. Яичная скорлупа. Гусиные перья, чтоб смахивать пыль. Медвежий зуб, чтоб полировать позолоту.
И краски, краски, краски!
Дементий уверенно, по-хозяйски раскрывал лубяные коробьи и коробейки, где лежали уже растёртые в порошок краски, и объявлял Глебу их названия.
Глеб слушал. Дёма хоть и противный был, и рассказывал будто бы неохотно, с ленцой, – выпендривался, словом, – но про краски знал и понимал много.
И Глеб запоминал, как мог. Про санкирь, которой пишут лики, и которую составляют из множества разных красочных порошков (потому, говорит Дёма, и не доверяет Андрей это никому, сам смешивает…). Про серую рефть – для седых волос и облаков. Про ядовитую ртутную киноварь – звонкая, яркая, цветом алая, как кровь, ею одежды пишут, надписи на иконах, а ещё – под червонное золото кладут… Про скопскую чернь – думал чёрная, оказалось – вовсе красная. Про красно-коричневатый багор, или византийский пурпур, составленный из нескольких красок – этот для одежд, у Богородицы мафорий им разделывают. Про чёрные сажи. Про белила – какие от уксуса потом желтеют, а какие – нет.
– Туто земли, – наставительно тыкал своим длинным пальцем Дёма. – Ондрей их боле других любит. Стойкие потому.
Стойкие земли??? Это ещё что такое?
Глеб глядел на раскрытые коробьи с красками, похожими – одна на горчичный порошок, другая на молотый кофе, третья на стёртый в пудру жгучий красный перец. Коричневые, зеленоватые, тёмно-жёлтые… не сильно они ему «землю» напоминали… Однако оказалось, эти краски правда прямо под ногами находят. Найдут нужную цветную землю, сушат её, потом измельчают.
Возни с этим много: сотрут в порошок, а потом ещё просеивают, отмучивают, прокаливают… Вот ещё – отмучивают! Смешно и непонятно. Выяснилось – порошок кладёшь в воду, взбалтываешь, и сор всякий, всё ненужное, что вверх поднялось – вместе с водой сливаешь…
Ух, химичат они тут! Со страшной силой химичат.
Кстати, самые красивые из земель – охры. Весёлые такие. Жёлтая, тёмно-жёлтая, золотистая «грецкая»… Глебу они особенно приглянулись, тем более, что он про охру ещё от Тони слышал. Только вот так, в порошке, – не видал.
А ещё удивила – ляпис-лазурь. Густой, насыщенной, глубокой синевы краска – такой краской, верно, кроют
2
Па́волока – ткань, которую наклеивают на иконную доску перед наложением грунта-левкаса, для лучшего сцепления его с поверхностью доски.
3
Левка́с (греч. λευκός белый, светлый, ясный) – в иконописи – меловой грунта, размешанный на животном или рыбьем клее с добавлением льняного масла. После высыхания шлифуется. В Древней Руси левкас шлифовался стеблями хвоща; современные иконописцы используют для этой цели наждачную бумагу.