Пантанал. Дино Динаев
высунувшуюся в окно, как красные метки и дал залп запредельной мощности. От бродяг на короткое время остались лишь держащиеся друг за дружку руки, упавшие потом как мокрые плети. От Мориса уцелела лишь высоко подпрыгнувшая кепка и ноги до колен. Бабка исчезла полностью, с каким-то сухим треском, словно разорвали старую сухую простынь.
Уничтожив первоочередные цели, дрон продолжил сканирование, но на этот раз я встретил его во всеоружии. ТБК задействовал средства РЭБ. Теперь я был для дрона неопасной ветошью. Но что-то это меня не успокаивало. И я понял почему.
Из башки дрона торчала антенна, походу он передавал оператору снимки уничтоженных целей и общую панораму, оператор был живым человеком, на уловки радиоэлектронной борьбы не поддался, и обнаружив, что не все цели поражены, рассвирепел и отдал команду на тотальное поражение.
Дрон выдвинул жерло огнемета. «Шершень»-знакомая штука ещё по армии. Способная всю видимую часть улицы превратить в одну большую шашлычницу. В холодильник, что ли залезть, в кафе, возникла дурацкая мысль. На самом деле я не знал, где у них холодильник.
Лишь смертельный ужас не позволил мне сдвинуться с места. Дрон поводил жалом, но стрелять не стал. А я ведь чуть не купился. Дернулся бы и мне точно копец.
Спас меня спорт. Точнее, велоспорт. Сопровождаемый веселым треньканьем рулевого звонка по улице ехал велосипедист. Типичный француз, на башке беретка, жопа вислая как у всех, кто использует ее не по назначению.
Французик был в наушниках и высматривал картинку на планшете, притороченном к рулю, так что едва не пропустил главное шоу в своей жизни.
Обнаружив препятствие, он плавно затормозил и аккуратно слез со своего драндулета. Некоторое время он тупо лицезрел дрона, перегородившего дорогу.
– Са ва! – проблеял он, видно, от неожиданности.
Разговор двух парижан о текущих делах не получился.
Во времена производства подобной техники допускалось, что придется преодолевать всевозможные преграды, так что она снабжалась режущим инструментом. В комплект данного экземпляра входила дисковая пила.
Дрон выдвинул 50-ти сантиметровый диск, солнце дико отразилось в сверкающем металле, когда диск стал вращаться с частотой в 5 тысяч оборотов в минуту. Выдвижная штанга с диском на конце уперлась в несчастного и произвела замысловатое движение.
Несчастный изошел криком, который и на человеческий походил мало, некий утробный предсмертный вой, но очень недолго по времени, и развалился на фрагменты. Наиболее крупные куски мяса улавливались фильтрами дрона и валились обратно на дорогу через крупноячеистые мусоросборники.
Понадобилось не более нескольких секунд, чтобы полностью «переработать» несчастного. Все произошло буднично, с равными паузами, убийство в чистом незамутнённом виде. И вся последняя война была именно такой, жуткой и с полным отсутствием эмоций у дронов. Это была даже не работа, а функционирование механизма, бездушное и ужасающе точное.
Уничтожив