Духовные упражнения. архимандрит Савва (Мажуко)
куличи на Радоницу? Неужели вы думаете, что покойники станут ими разговляться?
– А зачем вы носите на кладбище цветы? Вы верите, что усопшие оценят их запах?
Верующий вы человек или неверующий, вы все равно живете в поле культуры, в том параллельном мире подлинно человеческого, о котором не знают кошки. В этом мире очень важны знаки, вы не можете обойтись без них, отказаться от проявления и означивания того опыта значительного, без которого трудно себя называть человеком.
Постмодернизм
В Москву мы ездим через Брянск. Старая брянская дорога. Там стоит знаменитый памятник военным шоферам. Никогда толком я не видел этот монумент, но всегда отчетливо его слышал. Есть обычай у шоферов, проезжая это место, сигналить в память фронтовых водителей. Такое место не пропустишь, не продремлешь.
– Зачем они это делают? Кому нужен этот неблагозвучный сигнал? Не пустая ли это трата сил, средств и внимания?
– А зачем горят по всей стране вечные огни? Так ли необходимо было бросать на параде 1945 года фашистские знамена к ступеням мавзолея?
Все это нужно – и знамена, и сигналы, и огни. От избытка сердца говорят уста (Мф. 12: 34). Там, где человек переживает опыт значительного, опыт глубоко духовный, рождается потребность обратить его в знак.
Значительное должно быть означено
Однажды я привез букет цветов на братскую могилу в тихой белорусской деревушке. У нас почти в каждой деревне есть такие места. Много полегло ребят, защищавших Родину от нацистских злодеев. Совершенно незнакомый человек просил отвезти цветы на могилу дедушки. Внук жил далеко, но каждую весну навещал деда, а в тот год сильно заболел, важной даты пропустить не мог, и пришлось ехать мне, гомельскому попу. Многие из тех, кто лежат в этом холмике, были атеистами, и верный потомок героя тоже человек неверующий, но даже атеизм не способен вырвать из области подлинно человеческого, из сферы универсальной духовности.
Ты не веришь в духовный мир, но даже при твоем подчеркнутом материализме есть нечто, что ты любишь больше жизни, и нечто, что ненавидишь больше смерти. Умереть за правду, за правое дело, отдать жизнь ради справедливости, ради высокой идеи – это духовный опыт, хоть мы и не можем назвать его религиозным.
Что дороже жизни?
Советские дети очень любили балладу Стивенсона «Вересковый мед». Завораживающие стихи! Жестокий шотландский король захватывает земли сказочных пиктов, истребляя маленький народ полностью. Вместе с пиктами погибает и рецепт вкуснейшего эля из вереска. Но однажды удается выследить двоих, последних из выживших, отца и сына, прятавшихся за большим камнем. Их хватают и ведут на пытку, чтобы выведать секрет меда. Старший наконец соглашается открыть тайну, при условии, что сына бросят в море у него на глазах, чтобы не было свидетеля его старческого предательства. Когда мальчика поглотили волны, старик открылся:
– Правду сказал я, шотландцы,
От сына я ждал беды.
Не верил я в стойкость