Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель (сборник). Мэри Стюарт
так. Иначе она увяжется за нами. Давай, Мари, иди, ради бога…
– Ладно.
Дверь открылась. Ветер распахнул ее настежь. Дженнифер крикнула:
– Джиллиан! Не уходи!
Рука Бюсака грубо зажала ей рот. Дверь качнулась, ветер распахнул ее, принеся звук удаляющихся шагов.
Почувствовав, что Бюсак слегка ослабил хватку, Дженни резко дернулась. В слепой ярости она, как дикий зверек, вцепилась зубами в его ладонь. Он взвыл и, отдернув руку, стиснул ее еще сильнее. Все попытки вырваться оказались тщетными, одной рукой он крепко сжал Дженни, а второй, укушенной, повернул к себе ее голову. Наконец их глаза встретились.
В голове у Дженни помутилось от страха. Она увидела, что он смеется.
– Ну, Снежная Королева, – задыхаясь, проговорил Бюсак, – ты кусаешься, как маленький дьяволенок. Кто бы мог подумать! Жаль, нет времени отплатить тебе той же монетой.
Прежде чем она успела понять его намерения, он наклонился и поцеловал ее в губы.
Она попыталась крикнуть, потом тени закружились, в глазах у нее потемнело, и она безжизненно повисла в его руках.
Дженни очнулась, лежа на спине на чем-то вроде кровати. Еще не вполне придя в себя, она полубезумными глазами уставилась на низкий потолок, где то съеживались, то вырастали метавшиеся на сквозняке тени, которые отбрасывала лампа… Тиканье часов стало неестественно громким, расстроенному воображению Дженни оно показалось частой дробью, отдаленным топотом быстрых маленьких копыт…
«Джиллиан».
В голове прояснилось. Она резко дернулась и обнаружила, что не может поднять рук, что-то мешало. Все тело стало тяжелым, точно налитым свинцом: неподвижным и беспомощным… Наконец она все же поняла, что лежит, связанная, с кляпом во рту, в спальне.
Сначала ее охватила дикая ярость. Как посмели так с ней поступить! Веревки были затянуты не сильно, но узлы больно впились в запястья и лодыжки, а кляп во рту был просто невыносим: рот чем-то забит, а сверху повязан шарф, язык придавлен, в горле пересохло, и десны противно зудят. Вместо крика из груди вырвался лишь тихий стон, и Дженни в отчаянии устремила взгляд к полуоткрытой двери – оттуда в комнату проникала полоска света.
Сердце ее глухо забилось, глаза расширились, и она сжалась, наблюдая за Бюсаком.
Он стоял у косяка, отчасти заслонив своей темной фигурой свет. Бюсак не смотрел в ее сторону. Он стоял неподвижно, все его внимание было приковано к листку, который он держал в руке.
Письмо. Ей показалось, что она узнала оборванную кромку. «Должно быть, нашел в моем кармане…» Да, теперь она точно узнала пожелтевший листок.
Он читал записку Исаака Ленормана.
Ее охватила паника. К чему приведет это новое открытие? Теперь он имел часть, вернее, половину того письма, которым его шантажировала донья Франциска. Естественно, он поймет, что Дженнифер тоже прочла письмо. И он может подумать, что она знает, где спрятана вторая половина. Но раз он собрался уходить, то не все ли ему равно, о чем знает Дженнифер? И какое ему