Огонь веков. Олег Котков

      Беломорско-Балтийские годы

      Не смогли ни сломить, ни согнуть.

      Всё он вынес – болезни, невзгоды,

      Тяжкий труд – к возвращению путь.

      Но в деревню уже не вернулся.

      Слишком злы у людей языки.

      А дела, если мастер, найдутся.

      Начал плотничать с лёгкой руки.

      Топором, молотком и пилою

      Он владел. Строил, как и пахал.

      Шёл по жизни дорогой прямою.

      Лёгкой жизни себе не искал.

      – Всякий сам по себе древо рубит.

      Греет плотника острый топор.

      Рук мозоли не ведают скуки. —

      Много присказок знал он с тех пор.

      – Лишь кору сняв, бревно ты узнаешь. —

      Мах широкий продольной пилой.

      – И людей – по одёжке встречаешь,

      Да не всех приглашаешь домой.

      Дом отстроил и поднял детишек.

      И – война. От звонка до звонка.

      Знал он всё о войне не из книжек.

      Слишком память была глубока…

      Люди строились. Снова с артелью

      Дом за домом рубил, поднимал.

      Но, столкнувшись с времён тех метелью,

      Он всю жизнь справедливости ждал.

      Дочь одна от отца отказалась,

      Чтоб учиться могла поступить.

      Эхом в сердце ему отозвалось,

      Как с клеймом незаслуженным жить?!

      Годы, тридцать иль больше, минули,

      Культ развенчан и «левый загиб».

      Стал писать, что и с ним – перегнули,

      Чтоб исправили тот «перегиб».

      Долго так обивал он пороги.

      Но добился и правду нашёл.

      Прокурорские выводы строги:

      Без вины на этап он пошёл.

      И той тройки особой решенье

      Отменили, на радость семьи.

      И теперь нет на нём преступленья.

      Нет клейма! Не судим, извини!

      Он в глаза всем смотрел людям смело,

      Не держал он обиды на власть.

      Высшей меркой его было дело,

      Избегал тех, кто слишком горласт.

      Ту, с казённой печатью, бумагу,

      Вновь и вновь прочитав, убирал,

      Помнил каналармейцев ватагу

      И суровый свой лесоповал…

      – Что уж проку-то в этой бумаге?

      Срок отмотан, и годы прошли…

      – Чтобы детям не шили тот лагерь,

      Чтоб свободно по жизни пошли.

      И махая косой на покосе

      Или с яблонь срывая плоды,

      Он как будто смотрел в нашу осень

      Взглядом, полным святой доброты…

      Грозы те уж давно отгремели.

      Но когда вспоминаю отца,

      Слышу песню рабочей артели

      И его «не оспорить глупца».