Судьбы иосифлянских пастырей. М. В. Шкаровский
снарядом), полковую церковь в здании манежа советские власти передали театру, причем на месте алтаря устроили сцену. Об этом о. Нектарий сообщал в письме Петроградскому митрополиту Вениамину 12 декабря 1920 г., написав и о том, что на празднование престольного праздника в Екатерининский собор не прибыл ни один священник из приходов в соседних селах, «боясь попасть на принудительные работы»[242].
Иеромонах ничего не писал о существовавшей тогда материальной нужде. Но ее острота хорошо видна из того, что даже необходимое для богослужения вино полностью отсутствовало и его приходилось заменять соком. Так, 20 сентября 1920 г. о. Нектарий передал лаврскому эконому 300 рублей за выданные вместо вина две бутылки виноградного сока.
Позднее, перехваченное 28 декабря военно-цензурным пунктом, письмо митр. Вениамина фигурировало в качестве «улики» в деле иеромонаха. Постепенно в Ямбургской ЧК скопился «компромат» на молодого энергичного пастыря, в частности, записка «осведомителя № 429» о собрании верующих на квартире настоятеля собора, а также донос о том, что отец Нектарий якобы вел антисоветскую агитацию в проповедях, «призывая к надежде, что 1921 г. принесет переворот к лучшей жизни, все недостатки настоящего времени считает наказанием Бога, мотивируя, что народ православный попал под гнев Божий за то, что церкви превратились в школы и театры, указывая на пробитую снарядом стену храма, называет отверстие делом рук дьявола, а также на Божью волю, не позволившую ему издеваться над домом святой Екатерины». В другом донесении осведомителя говорилось, что 27 августа 1920 г. иеромонах, хороня врача Прохорова, сказал: «Счастлив ты, Петр Николаевич, что хоронят тебя не с пением безбожного “Интернационала”, а хоронит тебя Святая Церковь»[243].
На основании подобного материала было заведено дело и начал готовиться арест о. Нектария. 14 августа 1921 г. 7-е участковое пограничное особое отделение, рассмотрев обвинение иеромонаха в контрреволюционной деятельности, постановило, «принимая во внимание, что указанное преступление носит чисто местный характер, подсудный местным органам ЧК», направить дело в Ямбургское политбюро. Непосредственно поводом для ареста батюшки стало проведение им, несмотря на запрет властей, крестного хода в д. Жабино Горской волости Ямбургского уезда. 30 августа о. Нектарий отслужил по приглашению крестьян в деревенской часовне молебен по случаю праздника святых Флора и Лавра и затем по настоятельным просьбам верующих совершил крестный ход, хотя предупреждал прихожан, «что его могут посадить».
31 августа иеромонах Нектарий вернулся в Ямбург, а 1 сентября был арестован и в тот же день допрошен. Батюшка признал себя виновным лишь в нарушении данной ранее подписки не устраивать крестных ходов, подчеркнув, что «при этом же я никакого вреда для советской власти не сделал». Однако в заключении по делу, вынесенном 2 сентября уполномоченным Ямбургского политбюро Ю. Киннасом, настоятель собора был признан виновным в контрреволюционной
АУФСБ СПб. ЛО, ф. арх. – след. дел, д. П-40195, л. 11.
Там же, лл. 8-10, 13.