ЧВК Всевышнего. Гай Юлий Орловский
какая чувствительность! Для милитариста нехарактерно. Да, пары пистолетов с запасными обоймами хватит. Ты же с двух рук бьешь воробьев на лету?
– Я не бью воробьев, – возразил Михаил. – Птички не люди, на них вины нет. Это тебя бы прибил с удовольствием. Выступаем?
– Через две минуты, – ответил Азазель деловито. – На той стороне никто не ждет, потому готовься действовать быстро. Мне удалось нащупать группу, что прошла через портал, о котором говорили, понял?
– Который под совместной охраной?
– Да. Потому бей всех, кроме главного.
– А кто там главный?
– Ты же теперь чувствительный, – напомнил Азазель. – Ощути и выруби для допроса.
Михаил задержал дыхание, когда Азазель ухватил его за плечо. Пространство сжало его тело, словно противоперегрузочный костюм, коротко блеснул свет.
Михаил даже не успел подогнуть колени, как подошвы уперлись в твердое.
– Видишь, – шепнул Азазель, – как работаю!.. А ты будто вселенную на себе прешь!.. И сопишь так противно… А запах, запах…
Михаил торопливо огляделся. Местность как будто с картины передвижников: синее небо, чистая луговая трава, небольшая речушка с ивами вдоль берега, березняк невдалеке, мощная дубрава на той стороне, а слева добротные коттеджи, за ажурными заборами из металлических прутьев.
– Организованная преступность предпочитает города, – сказал Азазель наставительно, – но базы располагает вот в таких местах. Здесь сараи, подвалы и даже как бы бомбоубежища, хотя и не бомбоубежища…
– Знаю, – буркнул Михаил.
– Откуда? – спросил Азазель, внимательно посмотрел на Михаила. – А-а-а, Макрон?.. Вообще-то почаще обращайся к его памяти. Он в таких вопросах мамонта съел… Все, двинулись!
Глава 4
Задержанный вел себя предельно нагло. Грозил адвокатом, обещал затаскать по судам, после чего их обоих выгонят с треском и пошлют мыть туалеты.
Михаил смотрел с ненавистью, парень совсем молод, откуда столько спеси, наглости и самомнения, чувствуется сынок богатых родителей, одет в дорогой костюм, галстук выпускника престижного вуза, уверен, что любое нарушение сойдет с рук, папа отмажет, спасет, выручит.
Он чувствовал, как нарастает злость, дыхание пошло чаще, лицо дернулось, начали свирепо раздуваться ноздри, элементаль просыпается, что ли, а вот Азазель непонятно чему веселится, рот до ушей, доволен по самое не могу.
Михаил потянулся к пистолету, Азазель бросил в его сторону полный недоумения взгляд и сказал очень серьезно и успокаивающим голосом:
– Хорошо-хорошо, не волнуйтесь так, господин Кацапенко. Мы просто-напросто задали ряд вопросов. Вы свободны!.. Извините за беспокойство.
Кацапенко поднялся, поправил галстук и пообещал зловещим голосом:
– Извинениями не отделаетесь!.. Вас вышибут с треском!.. Пойдете тротуары чистить!
– Может и такое случиться, – ответил Азазель мирно. – Все в нашей жизни бывает. Только на кого жаловаться будете? Мы не представляем официальную структуру. Нас вообще здесь не было. И с