Следы на песке. Андреа Камиллери
на свете, Ингрид сказала, что ужасно хочет спать и ей надо немедленно лечь в постель.
– Я подвезу тебя в Монтелузу, ты совершенно не в состоянии вести машину.
– Ты, что ли, в состоянии?
И правда, у комиссара немного кружилась голова.
– Ингрид, мне только умыться, и я готов.
– А я думаю, что пойду в душ и лягу в кровать.
– Мою?
– А сколько здесь еще кроватей? Я быстро, – продолжила она сонным голосом.
– Послушай, Ингрид, я не…
– Ладно тебе, Сальво. Что на тебя нашло? Это ведь не в первый раз. И потом, ты ведь знаешь, мне нравится спать рядом с тобой невинным сном.
Невинным сном, хрена лысого! Он слишком хорошо знал цену этой невинности: бессонница, вскакивание в ночи, обливания ледяным душем…
– Да, но…
– Это так эротично!
– Ингрид, я ведь не святой!
– На это и расчет, – со смехом отозвалась Ингрид, сползая с дивана.
На следующее утро он проснулся поздно, голова гудела. Порядком набрался накануне. На простыне и подушке остался аромат ее кожи.
Взглянул на часы: почти полдесятого. Наверно, у Ингрид дела в Монтелузе и она не стала его будить. Что-то Аделина задерживается…
Потом вспомнил: сегодня суббота, домработница по субботам приходит к полудню, а с утра закупается продуктами на неделю.
Встал, отправился на кухню заварить крепкого кофе, прошел в гостиную, открыл балконную дверь и вышел на террасу.
Денек как с открытки. Ветер стих, все застыло под палящим солнцем, не оставившим нигде ни клочка тени. Даже море не шелохнется.
Он вернулся в дом и вдруг заметил свой пистолет на журнальном столике.
Странно. Что он тут делает?..
Ему разом припомнился вчерашний вечер, рассказ перепуганной Ингрид про двух чужаков, забравшихся в дом, когда он отлучился за виски.
Монтальбано вспомнил, что в ящике комода хранится конверт с заначкой в 200 или 300 евро (деньги на текущие расходы он снимал в банкомате и держал в кармане). Проверил: конверт на месте, деньги целы.
Кофе сварился, он выпил одну за другой две чашки и продолжил обход дома, проверяя, не пропало ли чего.
Спустя полчаса убедился: на первый взгляд, ничего не пропало. Но лишь на первый взгляд. В голове вертелась неприятная мысль: что-то исчезло, а он проглядел.
Отправился в ванную принять душ и побриться, оделся. Взял пистолет, запер дверь, открыл машину, сел, положил пистолет в бардачок, завел мотор и… не тронулся с места.
Он вспомнил, чего не хватает. Решил проверить. Вернулся в дом, прошел в спальню, снова выдвинул ящик комода. Воры украли отцовские золотые часы и не тронули лежавший сверху конверт – видимо, не поняли, что в нем деньги. Больше ничего украсть не успели, потому что услышали, как пришла Ингрид.
И тогда он испытал два противоположных чувства. Гнев и облегчение. Гнев – потому что он дорожил этими часами, одной из немногих оставшихся у него памятных вещей. Облегчение – потому что это означало: те, кто забрался к нему, дилетанты и наверняка даже не знали, что