Беседы с педиатром. Карлос Гонсалес
лучшее – не пытаться заставить его есть никаким способом: ни ласками или угрозами, ни криками или подарками, ни протирая еду или давая ее целиком. Перед ним ставят блюдо с очень маленьким количеством еды. Три макаронины или четыре горошка. Я говорю серьезно – не три горки или три ложки, а три штуки. Если он их съест, хорошо. Но не надо поздравлять его с этим или еще как-то хвалить, так как это не было актом героизма. Если он не ест и не просит ничего, значит – не ест. Если он сам скажет: «Я так не хочу, хочу протертые», протрите, ничего страшного. Без подшучиваний, комментариев и сарказма. Но только если он сам это просит. Не спрашивайте: «А если протру? Тогда ты съешь, правда?» Если он не хочет есть и не просит протереть, это означает, что он не голоден, и точка. Чтобы было ясно, что я говорю совсем не то же, что предлагал ваш педиатр: я не предлагаю оставлять его без еды специально, чтобы он голодал, и так его сломить. Я предлагаю противоположное: уважать его, позволять ему есть то, что он хочет (подразумевается здоровая еда) и когда хочет. А если не хочет есть – пусть не ест. И если так поступаете, то съест он целиком или перемолотое – в любом случае будет счастлив. А вы нам расскажете через какое-то время, как ваши дела.
Надеюсь, что эти советы вам пригодятся, желаю вам большого счастья с вашим сыном.
Прошел год с тех пор, как я попросила у Вас консультации. Хочу рассказать, как складывается сейчас ситуация, возможно, Вы подскажете мне, как действовать.
Сейчас обнаружилось сразу несколько вещей. В прошлом году, прямо к лету, у нас родился второй ребенок. Чудесная девочка, от которой мы все без ума – как моя жена, так и наш сын Хавьер, который ее обожает, и я. Я представлял, что «обмен любовью» повлияет на то, что совсем не изменится отношение сына к жеванию, но оно еще и ухудшилось.
Мы сделали все в точности, как Вы нам посоветовали, но миссия оказалась невыполнимой. Сын наотрез отказывался от твердой пищи, за исключением полдника и завтрака, когда мы иногда побеждали, наверное, только из-за того, что еда была более аппетитной. Это нас убеждает снова, что тут дело скорее в упрямстве, чем в питании.
Этим летом все еще ухудшилось, он даже уже не выносил определенные запахи нашей еды, которые вообще-то были такими же, как и у перетертой пищи. Чтобы не оставаться с нами, он даже прекращал есть. Мы решили форсировать ситуацию, сказав ему, что протертая еда в доме закончилась, что если он хочет есть, как папа с мамой, – прекрасно, а если нет, то есть больше нечего.
Это также не дало результата, разве что он становился совсем печальным каждый раз при приближении времени обеда или ужина. Да, он все же попробовал кое-что новое, но с отвращением и плачем. Спустя десять дней мы уже не могли вынести этой ужасной ситуации и решили пойти на попятный. На его личико снова вернулось выражение счастья, некогда потерянное, да и к нам тоже.
Не знаю, правильно ли мы поступили, что сделали этот шаг назад, но мы не могли продолжать оставлять без еды нашего