20 грамм пустоты. Владимир Ерогодский
тебе лишь обязан я жизнью?
На мост приходил, чтобы спеть суицид…»
«Ах, всё же кокетство – поэту отчизна,
Мечты красота ни за что не молчит!»
«Грёз нет! Я – серьёзно! Уж гибли молитвы,
Чтоб жить не хватало таланта… иль нас!
С тобой я не стану Бездарным палитрой…»
«Не знаешь, как ранишь углом этих фраз!»
«Я б душу раздал, лишь чтоб пасть тебе в ноги!
Ты плачешь? За что? Я не боль говорил!»
«Прогнать не могу! Сам беги без-дороги!
Разрушу тебя! Преступленье ветрил!»
«Роскошно одета ль ты пламенем тайны?
Иль с шрамов растут в-скрип цветы тишины?
А может у счастья нет струн не печальных?
Позволь сострадать! Мои сны решены!»
Молчала. Брильянты роняла на платье.
Как хрупкость гордыни, трагична в-вопрос.
Он позой чертил за спиною распятье,
И слишком азартно дышал не всерьёз!
«Твой стих был всегда мне блаженным укором,
Смертельно дразнил в нём театр Высоты,
Ты пазлы стыда разбирал разговором,
С ним «эго» оплакать столь шансы просты!
Кумир – за-секунду! Под ангельской тенью
Средь фраз твоих я замечала себя,
И встречи с тобой рисовала мгновенье —
Ты в-жанр отвернёшься, презреньем сребря!
И что ж? Столь остра гладь взаимной ошибки!
На вечность вдруг твой промахнулся «привет»!
Ничтожеству в ноги мнишь пасть; в пасти Пытки!
Ах, вмест комплиментов подал б пистолет!»
«Ужель, ах, я сам был гроссмейстером боли,
Вновь шрамы ломал?! Анонимный подлец!
То – праздности музы, моей нет в том воли!
Сердцами играл, мнил – играл для сердец!
Прости хоть назло, хоть порывом ироний!
Безрукого мне подбери палача!
В лицо божества капал краской пародий
Безумец средь рая, могилы крича!
Вели мне отречься от каждого слова,
Век рабства не смыл бы картины вины —
Подол твой целуя, начну вечность снова!
Молю, надругайся! Впредь дни не видны!»
«Ты слово за словом ведёшь меня к бездне…
Я – зритель, но худший: ты – гимн чистоты!
Пощады! Иль свет вдруг в душе моей треснет!
Украл мою роль: c нас велеть должен ты!»
И снова туманы на крае минуты.
Он кичился тенью столь мудрой тщеты,
В её взгляд бездонный искал парашюты;
Дрожала вслед волнам, рвалась на-мечты!
Так громко дышала, как тронута смертью;
Старт фраз перережет кинжалом стыда!
Он – в драме тонул, мир – молчаний был верфью,
Предательски раем искрилась вода!
«Нет, больше не в силах скрывать правды подчерк!
Поэзия – ты! Быть с тобою – романс!
Ах, властность средь грации рук многоточий,
С них капает нежность! Похожа на шанс!
О, сжалься, хоть раз дай скроить тебе крылья:
Отсутствие их – кульминация лжи!
Лишь