Диалектическое рондо. Вадим Максимов

      Выдыхает Земля

      Лёгкой жаркой волной

      Тьму вечерних дождей,

      Утра пар золотой.

      Только тёмный и тучный

      Тревожащий зной

      Костяной желтизною

      Бурлит над Землёй.

      Может туча уйти

      В бытие без эпох,

      Улетит этой тучей

      Земля из паров.

      Не схватиться за Землю,

      О вечности вечных забыв –

      Значит – тучею мёртвой уплыть

      За мёртвый последний обрыв.

      Словно сок, течёт озон воздушный,

      Наэлектризован небосвод

      Жёлтый и прохладный, точно груша –

      Зноем и грозой взращённый плод.

      Где ступени похожи на распавшиеся

      страницы фолианта,

      Где упруго, словно узкая рыба, напряглись

      каменные перила,

      И у нас под веками спит белое горячее

      летнее небо,

      Маленькая девочка оседлала тёмно-зелёную

      бутылку.

      Ей кажется, что это волшебная

      летающая метла,

      А это выше – тёмная Неизвестность

      пустоты Будущего

      С зеленью цветения или колодца.

      Но это Будущее пока такое ручное.

      Как духовой шкаф, небо всё покрыло

      синей духотой,

      Живой духотой, ползающей по коже,

      И неважно, на всю ли жизнь

      останется на теле

      Румянец сегодняшнего солнца.

      Бывает, что у труб не голос – дым,

      Спокойный дым, торжественный и душный,

      И от него тоскливо молодым,

      И старых обдаёт он равнодушно.

      И, может быть, настанет серый год:

      Гармошки голос, искренне-старинный,

      Вдруг оттолкнут – забыт ВОДОПРОВОД,

      СРАБОТАННЫЙ ЕЩЁ РАБАМИ РИМА!

      Вот вечность – та, которой не желал:

      Чистюльно оплакаченные своды,

      Тоскливый праздник, важный карнавал,

      И равнодушно смотрящие годы.

      Да, Правда неуклюжа, как медведь.

      Но пусть неловкой лапой бросит искру, –

      В ней темноте – гореть, реке – кипеть,

      А нам, живя, парить в потоке чистом.

      И в какие косы нудной мудрости

      Души в дым под солнцем ни завей,

      Сладко дышит сердце тайной юности,

      Оберегом жизни – соловей.

      Обман для нас порой сильнее света,

      И в бездну светоносностью манит.

      Сон траурный, но сумрака в нём нет:

      Аккорд багряный в ночи тёмно-алой,

      Аккорд спокоен, словно креп, и

      Очищен скорбной чистотою крепа.

      Ночной багровый крематорский зал

      Над непокорной невеликой силой,

      Достаточной, чтоб влиться в баритон

      Органа погребального ночного.

      И прах в смиренье грустно потускнел,