Обмани меня. Татьяна Горьковская
диалога двоих людей, ставших сожителями. Он старался не давить за столь незаслуженное отношение к себе, видя, что я не прошу помощи ни у кого, предпочитая справляться с горем один на один. В сущности, каждый сам должен пережить собственные чувства и попробовать отыскать обратный путь к осознанию того, что жизнь продолжается. Родные и близкие люди могут лишь поддержать и поверить, что ты справишься, если они, конечно, выдержат подобную проверку. Коллеги и друзья твердили в один голос, что у меня посттравматическая депрессия, которую лучше лечить у специализированных врачей. С их заботливой стороны этот совет был мне необходим, но они не понимали, что он был бесполезен. Депрессия – это как инфекция: всё зависит от твоего иммунитета.
На протяжении последних месяцев я избегала общества Андрея, боясь пробуждения рядом с ним хороших воспоминаний, что неизбежно вели к захоронению на кладбище. Теперь мы ужинали вдвоём в полном молчании, не поднимая глаз от нетронутой еды, ведь намного проще, когда на твой взгляд никто не может ответить. После тишины, охватившей нас двоих, каждый сам по себе покидал гостиную, направляясь в разные комнаты, унося теперь безмолвную тишину для себя одного. Дом наш опустел не потому, что в нём не было людей, а потому, что в нём не было больше жизни.
Глава 8
– На кардиограмме нарушений не выявлено. С вашим сердцем всё в порядке, – заключила я, рассматривая сделанные результаты, – По перечисленным симптомам у вас всего-навсего невралгия. Вы можете записаться к нашему неврологу по имени Дарина – это очень хороший врач, – ответила я Игорю Александровичу, убирая сделанную кардиограмму в медицинскую карту очередного безликого для меня пациента.
В последнее время от посетителей оставалась лишь тень существования самого человека, чья личность теперь заполнена нескончаемыми историями болезней в его карте. Игорю Александровичу было пятьдесят семь лет – вторая по счёту кризисная точка возрастного периода у человека.
– А как же дыхание, доктор? – не отставал он, – Оно сбивается и в спокойном состоянии, – проговорил с подозрением Игорь Александрович, недоверчиво приподнимая подбородок.
Среди людей его возрастной категории практически все страдают сердечными расстройствами. Это как некий знак расплаты за то, что слишком много чувствовали. Видимо, он был недоволен таким явным доказательством своего равнодушия, где собственное сердце не могло соврать самому себе.
– Скажите, были ли в последнее время стрессовые ситуации или, возможно, даже нервные срывы, причинами которых мог стать какой-то недавний случай в вашей жизни? – спросила я для приличия, зная прекрасно, какой врач ему нужен.
Он на минуту задумался.
– Да… У меня сейчас непростой период, знаете ли… Ничто так сильно не беспокоит, как собственный возраст.
– Тогда у вас однозначно невралгия, – вздохнув, сказала я, стараясь таким образом унять внезапное раздражение.
Игорь