Можно всё. Даша Пахтусова
остальным позициям, соответственно, подстраивались под него.
Мне было приятно, что в пафосной Москве наконец появилось место, где рады всем. Сюда моментально потянулась вся творческая, и не только, элита Москвы. Литвинова с Земфирой приходили сюда на романтический ужин, а депутаты заказывали по пять бутылок французского вина за двадцать две тысячи каждая.
Спустя пять месяцев мы ко всему приноровились. Все шло как по маслу. Сменялись сезоны – менялось и меню. Бренд-шеф-повар приезжал по несколько раз за сезон, и мы создавали что-то новое. А что касается меня – я наконец начала зарабатывать нормальные деньги и постепенно, не замечая этого, стала превращаться в москвичку. Я больше не надевала свитер или платье дешевле пяти тысяч рублей. Я сходила на уроки макияжа и закупилась косметикой на пятнадцать тысяч, каждый день укладывала волосы и пила только дорогое вино. Когда пафосные гости смотрели на меня оценочным взглядом, они видели деньги.
Но все, что происходило за пределами ресторана, шло вовсе не по маслу. Чтобы приезжать в ресторан рано утром и работать до позднего вечера, мне пришлось снимать комнатки и койко-места в центре. Отношения с Антоном катились ко всем чертям: мы виделись один-два раза в неделю, потому что он был занят не меньше меня, и каждый раз, возвращаясь домой по темным заснеженным улицам, я завязывала пояс пальто потуже, чтобы казалось, что кто-то обнимает. Антон кормил меня бесконечными баснями о том, что мы вот-вот будем жить вместе. А сам, имея собственную квартиру и достаточное количество денег, продолжал спать на двухъярусной кровати с младшим братом и жить с мамой, которая после смерти отца относилась к нему как к ребенку: стирала его одежду, готовила по три блюда в день, души не чаяла в своем солнышке и считала меня угрозой, которая может забрать из дома любимого сыну.
Тем временем в нашем ресторане появилась еще одна управляющая, приехавшая из Петербурга. Сначала я радовалась, подумав, что человек из Питера априори добрый и креативный, но это было не так. Виктория напала на наш ресторан как чума. Она стала увольнять всех официантов с туннелями, татуировками и какой-либо другой «неподходящей чертой». Все, кто смел открыть рот и начать с ней спорить или сомневаться в ее действиях, тоже шли прочь. Зарплаты всем были внезапно сокращены, а концепция семьи, любви и взаимопонимания между персоналом и начальством постепенно начала исчезать. Ни одному официанту не хотелось больше «верить» в ресторан: он превратился в работу, куда ты идешь не с удовольствием, а со страхом. Крис, я и Мэри с ужасом смотрели, как Виктория сносит все, что мы так долго строили… Сносит нашу маленькую Америку и строит на ее месте Москву. Ее заботили деньги, а не качество. Вскоре Крису стали задерживать зарплату. Он не получал ее два месяца. Несколько поваров уволили, с поставкой еды были проблемы, и работать снова стало тяжело. Спустя полгода с начала работы в ресторане он психанул и сообщил Виктории, что уходит. Вместе с ним сократили и меня. В один день я осталась без работы и дома, в который столько вложила.
В тот же день меня