Лунный меч. Антон Олейников
в сцены кровавых убийств и жестоких пыток. Да и сам хозяин замка, восседавший на дубовом троне, поставленном для пущего эффекта на высокий помост, казался скорее вытесанным из камня божественным идолом, нежели простым смертным, а белый камзол, украшенный серебряной вышивкой, только усиливал эффект. Баронесса была одета ему под стать и даже богаче мужа – из-за большого числа драгоценных камней, сверкавших на руках, шее и в волосах благородной дамы. Однако этот блеск вряд ли мог кого-то обмануть: например, Малику хватило одного взгляда на эту пару, чтобы понять, что его давний друг женился не из-за великой любви. Более того, зная склонность барона к драматическим эффектам, ловчий не сомневался, что и толпа придворных, заполнившая Малый чертог, на самом деле собралась не ради мелких, никому неинтересных забот и чаяний простого люда, но исключительно для его – Малика – глаз.
«Смотри, как я силён и могуч и прекрасно справляюсь и без твоей помощи!» – таков, Ларс, твой посыл? Что ж, я могу и подыграть, если хочешь».
– Ваша милость! – воскликнул Малик, подойдя к помосту почти вплотную, и склонился в глубоком поклоне. – Да охранит Негаснущий Свет Вас и Вашу семью на долгие лета, да защитит от тлетворного влияния Ночи! Для меня великая честь явиться сюда по Вашему зову, но боюсь, что мой скорбный ум не в состоянии постичь, что может желать столь благородный муж от такого безродного бродяги как я…
По правде сказать, Малик не выдумывал на ходу – он готовил свою речь целый день и сейчас с удовлетворением отметил, что не зря морочил себе голову. После его выступления в зале воцарилась гробовая тишина, а воздухе почувствовалось такое напряжение, что, того и гляди, молнии начнут бить.
– Все вон, – внешне спокойно отдал приказ барон, но Малик ясно различил в его голосе свистящие нотки, означавшие, что Ларс едва сдерживает гнев. Заметили это и придворные, а потому тут же поспешили скрыться. Последней зал покинула баронесса, до самого конца не сводившая с ловчего взгляда, и так и не поняв, похоже, что всё это значит.
– Очень смешно, Малик! – объявил барон, когда они остались одни. – Тебе бы на ярмарках выступать!
Гнева в его словах уже не было – лишь лёгкое раздражение и недовольство. Сбросив с себя не меньше половины былого величия и высокомерия, Ларс поднялся на ноги и с наслаждением потянулся. Ловчего, кстати, всегда удивляло, как это можно часами сидеть на одном месте, не меняя позы, тем более что барон был высок, широкоплеч и, как видно, продолжал поддерживать себя в прекрасной физической форме. Лишь одна серьёзная перемена в его облике бросилась Малику в глаза: разменяв четвёртый десяток, Ларс вдобавок к длинным рыжим волосам начал отращивать ещё и бороду, но пока не слишком в этом преуспел. Слегка размявшись, барон медленно, словно заново учась ходить, прошёл к большому окну, из которого открывался прекрасный вид на вечерний город.
– Теперь-то станешь говорить нормально? – спросил он уже совсем обычным своим голосом.
– Как